Тихон Задонский: опыт живого богословия

ПЛАН:

1.  Общий обзор условий развития философии в России в XVIII веке.

2.  Живой опыт Церкви – жизнь и учение свт. Тихона Задонского «Об истин­ном христианстве».

3.  Святитель Тихон о вере, как средстве восприятия божественных истин.

4.  Истинная работа Богу – живая вера и непрестанный подвиг христианина.

5.  Святоотеческая  традиция – новый путь в русской религиозной фило­со­фии.

Начало XVIII века  было  ознаменовано секуляризацией  жизни  рус­ского  общества. За антиканоническими  преобразованиями Петра I  после­до­вали  «разборы»  и  казни  времен Анны Иоановны, секуляризационные ука­зы Екатерины II. Власти  притесняли  Церковь, примеряя  на нее государст­венное  ярмо. Кризис  русской  Церкви,  вызванный  расколом, совпал  с эпохой  активного  взаимодействия  России  с  западной  культурой. Под  влиянием Запада  возникает  самостоятельная  светская  культура, не  име­ющая  связи  с  церковным  сознанием. Прот. Георгий  Флоровский дает  не­гативную  оценку  этому  процессу, особенно  в  сфере  религиозной  жизни. По  его мысли  вся  эпоха  XVII – XVIII вв. - это наступление Запада и латин­ства на русское  православие, итогом  которого  стал  феномен  киевской  уче­ности, связанный, прежде  всего  с  возникновением  Киево-Мо­гилянской  духовной  академии  и  деятельностью  Петра  Могилы. «С культурно-исто­ри­ческой  точки зрения, - пишет Флоровский, -  киевская  ученость  есть  не­сомненно значительное  событие,  не  только  явление. Это  первая  и  от­к­ры­тая  встреча с Западом. Можно  было  бы  сказать  свободная  встреча, -  если  бы  она  не окончилась  не  только  пленом, но  именно  сдачею  в плен. И  поэтому эта  встреча не могла быть творчески  использована. Сложилась школь­ная  традиция, возникла школа, но не  создалось духовного и твор­чес­кого движения. Сложилась подражательная  и  провинциальная  схоластика, именно «школьное  богословие»… Это  обозначило  некую  новую  ступень религиозно – культурного  сознания. Но в тоже время богословие было со­рвано с живых  его  корней. Возникло болезненное  и  опасное  раздвоение между опытом  и  мыслью. Создаётся некое  новое  «двоеверие», во всяком случае: двоедушие» [1, с.56,  101].

           XVIII  век  -  «век Просвещения». Анализируя  историю  русской   бо­го­словской  и  философской  мысли, Флоровский  отмечает, что  «под  име­нем  науки  разумелась  обычно  ученость, «эрудиция». Школьная  богослов­ская  эрудиция  русских  латинских  школ  XVIII  века  изнутри  церковной  жизни  и  быта  воспринимается  как  нечто  внешнее  и  ненужное…» [1, с. 101, 102]. Это  было  время  господства  латино-протестантской  схоластики,  когда  вместо  «веры»  предпочитали  говорить  об  «умонаклонении  к  доб­ру» [1, с.111].  Наука  применялась  против  суеверий, под  которыми нередко  понималось  именно  вера  и  всякое  благочестие. В  борьбе  с  суе­вериями  пышным  цветом  расцветает  вольнодумство  [1, с.102].  Причиной  пле­нения  западной  схоластическою  мыслью, по  мнению  Флоровского, явился  не­до­статку  истинного  просвещения  в  духе  святоотеческой  традиции.      

Происходит  перелом  в  общерусском  церковном  сознании. Церков­ное  сознание  отрывается  от  мечты  о  священной  миссии  государства,  ухо­дит  в  более  напряженное  искание  чисто  церковной  правды, осво­бо­ж­дается  от  соблазнов  церковно-политической  идеологии,  ищет  «чистоты»  церковной  мысли. 

Религиозная  мысль  становится  философичной, - в  богословское  об­разование  философия  входит  в  очень большом  объёме, заявляет  о  себе свободная  христианская  философия. Происходит, с  одной  стороны, се­ку­ляр­изация  внутреннего  сознания, идущая  без  разрыва  с  Церковью. С  дру­гой  стороны, под  влиянием  Запада  рождается  светская  культура,  откры­ва­ющая  простор  для  «мирских»  интересов  и   развлечений, и  совершенно  независимая  от  церковного сознания,  иногда  даже  в  противоставление  себя  Церкви  [3, с.55-57]. Т.е., произошло  разрушение  прежнего  единства  культуры  и  развитие  творческой  мысли  в  церковном  сознании  и  вне  его  пошло  не  по  единому  направлению.  

Русское  общество, в  результате  секуляризации  подвергшись  разно­об­разным  противорелигиозным  влияниям  с  Запада  и  в  новых  ультурных  условиях, было  совершенно  беспомощным  против  их влияния  вследствие  утраты  былой  духовной  почвы. Протестантское  влияние  от  наезжих  нем­цев  повлекло  пренебрежительное  отношение  к  благочестивой прежней  жи­з­ни – непочитание  св.икон, пренебрежение  постами, обрядами, насмеш­ка­ми  над  духовенством, и  т.д.  Французское  вольнодумство,  пропо­ве­дав­шее  полную  безрелигиозность  и  сенсуализм,  повлекло  пренебрежение  к  русскому  языку. По  своему недомыслию, русское  так  называемое  образо­ванное  общество  допускало  задорное  кощунничание,  дерзкие  выходки  касательно  бытия  Божия, бессмертия  души, святыни  нравственных  пред­пи­саний  религии  и  т. д.  [2, с.408 - 411].  «Потеряв  своего  Бога,  заурядный  русский  вольтерианец  не  просто  уходил  из  Его  храма,  как  человек  став­ший  в  нем  лишним, но,  подобно  взбунтовавшемуся  дворовому,  норовил  перед  уходом  набуянить, все  перебить, исковеркать, перепачкать». [3, с.87]

Радикальная  «государственная  секуляризация»  жизни,  по  мнению  Флоровского,  лишила  Церковь  и  саму  православную  веру  центрального  положения  в  жизни  народа,  и  этим  подорвало  основы  культурного  раз­ви­тия. «У Церкви  не  остаётся  и  не  оставляется  самостоятельного  и   не­зависимого  круга  дел, пишет  Флоровский,  -  ибо  государство  все  дела  считает  своими….Государство  берет  на  себя  ея  собственные  задачи.  Бе­рет  на  себя  безраздельную  заботу  о  религиозном  и  духовном  благо­по­лу­чии  народа. Церкви  отводится  в  системе  народно–государственной  жизни  своё  место,  но  только  в  меру  и  по  мотиву  государственной  полезности  и  нужды.  Не  столько  ценится  и  учитывается  истина,  сколько  годность, -  пригодность  для  политико-технических  задач  и  целей …За  Церковью  не  оставляется  и  не  признаётся  право  творческой  инициативы  даже  в  ду­ховных  делах» [1, с.84].  Кризис  русской  духовной  жизни,  который  об­наружился  в  расколе, со  всею  силою  был  усугублен например  тем, что  полемизируя  со  старообрядчеством  относительно  обрядовой  формы, го­сударственная  власть для  выявления  отделившихся  от  церковного  об­ще­ния,  вмешиваясь  в  духовные  дела,  заставляла  Церковь  совершать  анти­кано­нические  действия  -  требование формального  участия  в  таинствах.  «В  результате государственного  вмешательства, -  писал  Флоровский,  ре­лигиозное  сознание  в  18 веке  часто  съеживалось,  сжималось,  укрывалось  в  молчание,  в  отмалчивание  и  замалчивание  вопросов  для  самого  себя…  Утрачивался  единый  общий  язык,  терялась  та  симпатическая  связь,  без  которой  взаимное  понимание  невозможно» [1, с.124].

Таким  образом,  необходимость углубления  духовной  культуры  -  по­иск  истинного  христианства, определялась,  во-первых,  кризисом  устав­ного  благочестия;  во-вторых, реакцией  на  него  государства, в–третьих,  бо­гословским  формализмом эпохи,  разрывом  между  богословской  «уче­ностью»  и  церковным  опытом.