Пролегомены (Иммануил Кант). Предварительные замечания об особенности всякого метафизического познания

чувственностью (что невозможно), а потому и в этом случае свободен. Итак, свобода не препятствует естественному закону явлений, равно как и этот закон не нарушает свободы практического употребления разума, стоящего в связи с вещами самими по себе, как определяющими основаниями.

Этим сохраняется практическая свобода, именно та, в которой разум действует как причина по объективно определенным основаниям, – сохраняется без малейшего ущерба для естественной необходимости тех же самых действий как явлений. Это же может служить к пояснению того, что мы говорили о трансцендентальной свободе и ее совместимости с естественной необходимостью (в одном и том же субъекте, но ни в одном и том же отношении). Ибо когда известное существо действует по объективным причинам, то каждое начало его деяния всегда есть первое начало относительно этих определяющих основоположений, хотя то же самое деяние в ряду явлений есть лишь второстепенное начало, которому должно предшествовать известное состояние причины, определяющее это деяние и само точно так же определенное предшествующим состоянием; так что, не вступая в противоречие с естественными законами, можно мыслить в разумных существах, или вообще в существах, насколько их причинность определяется в них как в вещах самих по себе, – можно мыслить у этих существ известную способность начинать само собою ряд состояний. Ибо отношение деяния к объективным основаниям разума не есть временное отношение; здесь то, что определяет причинность, не предшествует по времени деянию, потому что такие определяющие основания не представляют отношения предметов к чувствам, т.е. к причинам в явлении, но представляют определяющие причины как вещи сами по себе, не подчиненные условиям времени. Таким образом, можно рассматривать деяние относительно причинности разума как первое начало, вместе же с тем относительно ряда явлений – как лишь второстепенное начало, можно признавать его без противоречия в первом отношении как свободное, во втором же (где оно есть только явление) как подчиненное естественной необходимости.

Что касается до четвертой антиномии, то она разрешается таким же образом, как и противоречие разума с самим собою в третьей. Ибо если только различать причину в явлении от причины явлений, насколько она может быть мыслима как вещь сама по себе – то оба положения могут быть равно допущены; именно, с одной стороны, то положение, что для чувственного мира вообще нет никакой причины (по одним законам причинности), существование