Геополитика, географический материализм и марксизм, страница 2

...как же происходит дальнейший рост государства после того, как мысль о более крупном государстве внесена со стороны в «государства», которые до того просто воспроизводили себя, не изменяясь в величине? Тут Ратцель, до сих пор втихомолку отождествлявший свое государство с примитивным коллективом, вдруг подменяет его государством с тенденциями к империалистической экспансии. «Сущность (!) государств (!),—сообщает он нам,—такова, что они развиваются в соперничестве с соседними государствами, при чем объектом состязания являются обыкновенно определенные территории. Целью политического развития становится приобретение территории». Так Ратцель состряпывает кое-как теорию, если не внутреннего развития, то хоть явлений чисто -пространственного роста социально-политических организмов—и вместе с тем дает нам представление о том, чего можно ждать от такого рода науки. .Его прием достаточно прозрачен. Мы имеем не систему внутренне связанных научных объяснении, а конгломерат внешне слепленных мистификаций, которые, кроме общей им всем черты научного шарлатанства, сходятся еще только водном пункте: в сознательном устранении всякой попытки экономического объяснения. <...>

5. Челлен

Идеи, намеченные Рихтгофеном и Ратцелем, каждым по-своему, были затем развиты после войны, в слегка модернизированной форме, в целую систему геополитики. Челлен, являющийся основателем этой дисциплины в более тесном смысле слова, имеет то преимущество перед обоими названными немецкими географами, что он последовательнее применяет их ... метод, чем они применяли его сами. Правда, и у них согласно их основной концепции экономический фактор не находит себе надлежащего места, но все же они учитывают его в своих конкретных анализах. Челлену же удается свести на нет экономический фактор не только в своих принципиальных положениях, но и в своей конкретной исследовательской работе. <...>

 «Мы находимся, — говорит Челлен в своей оконченной в 1916 и появившейся в 1917 г. книге «Государство как форма жизни»,—мы находимся на спуске высокой социальной волны и должны ждать нового подема, вершина которого принесет нам с собой новую органическую форму общества и новый принцип». Современный «демократизм», победа принципа всеобщего избирательного права была, по Челлену, необходима для разрушения отжившего средневекового государства, построенного на сословном начале. Однако парламентские методы приводят к совершенно неудовлетворительным результатам и грозят еще худшими бедами в будущем. Так как «в индустриализированном обществе трудящиеся классы составляют большинство, то эта избирательная система грозит (!) передать в их руки всю полноту власти»... <...>

Различными окольными путями, напр., путем возвращения к системе пропорциональных выборов, современные империалистические государства избавятся от угрозы со стороны классового своекорыстия трудящихся и приведут к «монархическому ренессансу или к цезаристской концентрации (принципу)», проделав по спирали восходящий путь от парламентаризма через принципат к новому абсолютизму (цезаризму). <...>

Этой политической программе (ибо изложенная перспектива есть вместе с тем практическая программа) соответствует и ориентировка научного анализа. В своей книге «Современные великие державы» Челлен рассматривает большие империалистические государства с четырех точек зрения, а именно—с географической («империя»), с этнической («народ»), с социальной («общество») и с публично-правовой («государство»). <...>

Рихтгофен и Ратцель очень подробно занимались анализом некапиталистических обществ (Рихтгофен особенно Китаем, Ратцель в своем большом «Народоведении» первобытными народами всех частей света). Правда, и эти анализы всегда исходят из точки зрения господствующего класса, находившегося тогда еще на стадии раннего империализма; но в своем естественно-научном стремлении к исчерпывающей полноте, чтобы не сказать— в своем наивном материализме, оба названные исследователя все-таки очень широко учитывают экономический момент. Челлен ставит в центр своего исследования новейшие крупные империалистические государства. Что в них играет роль хозяйство, понимает и Челлен. Но как? «Роль хозяйства в жизни государства, в связи с сильным приростом населения (!) в наше время и с материализацией жизни вообще (!), значительно возросла». Обратите внимание на мистически туманный слог теоретика крупно-буржуазной политики! <...>

Правда, для методологического уровня книги очень характерно, что через несколько строк Челлен уже объявляет целью английской хозяйственной политики овладения источниками сырья и рынками сбыта, а вскоре вслед затем замечает и по поводу Германии, что ей нужен «надежный рынок для закупки сырья и сбыта фабричных изделий». <...>

От системы открытых дверей капитализм переходит к политике «замкнутых сфер влияния». <...>

Для царской России он предсказывает демократизацию государственного строя и нарастание славянского германофобства (!), как наиболее характерные признаки ближайшей исторической эпохи; правда, тут же он отмечает, что благодаря своей вражде к Азии, особенно к «желтым», «Россия», вероятно, опять теснее сблизится с Европой. <...>