Роль религиозного сознания и его законов (парадигм) в кросскультурных и глобализационных процессах

АНИКЕЕВА Е.Н.

РОЛЬ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ И ЕГО ЗАКОНОВ (ПАРАДИГМ) В КРОССКУЛЬТУРНЫХ И ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ.

В центре внимания симпозиума стояли проблемы глобализации. Если взять период формирования ее предпосылок, то можно проследить влияние на нее устойчивых форм (парадигм) религиозного сознания.

Начальной точкой отсчета глобализации предлагалось считать либо век великих географических открытий, либо период НТР, по авторитетному мнению философа Б.П.Шулындина, проректора ВВАГС и соучредителя недавно прошедшего Международного симпозиума по смежным проблемам в Нижнем Новгороде [1]. Но с какого бы исторического этапа ни начиналась глобализация, можно поставить вопрос: стартовала ли она, что называется, с нуля? Или какие-то ее предпосылки имелись в древности и средние века? Жизнь и развитие религиозных верований, принципов и идей позволяет положительно ответить на вопрос о наличии предпосылок глобализации в ту эпоху, хотя тогда, разумеется, не было глобальных процессов, но речь могла идти лишь о социальной интеграции и кросскультурных взаимодействиях. Религии здесь принадлежала далеко не последняя, если не первостепенная роль, потому что может быть обнаружено наличие таких кросскультурных и кроссрелигиозных особенностей и закономерностей, которые пронизывают религиозное сознание многих культур и народов Севера и Юга, Запада и Востока.

Как выявить эти общие черты и закономерности религиозного сознания? Достаточно ли будет для этого сравнить только мифологию разных этносов в ее «чистом» виде, то есть то, что лежит на поверхности религиозного сознания? По поводу такого предполагаемого «поверхностного» сравнения можно сказать, что эти мифологии настолько разнообразны и настолько велико даже количество имен богов в мифологическом пантеоне, так что здесь отыскать что-то общее будет довольно затруднительно. Поэтому необходимо к этому вопросу подойти, на наш взгляд, с другой стороны, а именно: наметить философские или философско-религиозные основания религиозных феноменов, в частности, содержания мифологического сознания.

Почему у представителей различных этносов происходило знакомство друг с другом именно по характеру и особенностям религиозных верований тех или иных народов («в каких богов они веруют?»), которые сопоставлялись со своим пантеоном, культом и т.д.? Почему завоевание покоренных стран сопровождалось подчинением их богов религии завоевателей? Почему римский историк Тацит, описывая жизнь германских племен, называет, не смущаясь, их пантеон именами римских богов? Все это свидетельствует не только о кросскультурном и кроссрелигиозном обмене, но и говорит об общности религиозных воззрений древних. Примеры такого религиозного общения можно множить, что не согласуется с расхожим мнением о том, что религия способствовала изоляционизму, отчужденности и росту непонимания между этносами; напротив, религия была проводником социальной интеграции (хотя в иных случаях возникала конфронтация на религиозной почве). Нас здесь интересуют те общие закономерности религиозного сознания, которые позволяли в рамках той или иной этнокультурной общности узнавать, идентифицировать или интегрировать чужой пантеон, мифологемы и т.д., генерировать новые религиозные формы на основе межэтнического обмена.

По своему определению мировые религии ломали национально-этнические перегородки, интегрировали представителей различных каст, народов, рас и государств под эгидой высшей цели, делали всех «сынами Божиими». Достаточно указать, например, на вселенскую идею христианства, (а в православии имеется даже титул «вселенского патриарха»), принцип империи – мировой державы возник еще в доколумбову эпоху и т.д. Мировые религии, по крайней мере, идеально, по сути, были предтечей глобализации, если ее понимать не в узко-географическом смысле, а как единение всех людей по духу, в то же время показывая трудный («узкий») путь этого единения (спасения). Как и мировые, этно-государственные религии, хотя и ограниченные своими рамками и в своих специфических формах, также способствовали кросскультурным взаимодействиям и социальной интеграции. Вспомним, что идея мировой державы родилась еще в языческом Риме и носила не только политический, но и религиозный характер.

Яркий пример межэтнической интеграции на религиозной почве дает индуизм. По авторитетному мнению многих ученых, индуизм (в отличие от буддизма, этой мировой религии) есть не что иное, как идеологическое закрепление кастовой системы [2], которая до сего времени остается фундаментом традиционного индуистского общества, определяющим и экономическую, и политическую жизнь страны. Этого фундамента не колеблет, по сути, положение Индийской Конституции о гражданско-правовом равенстве людей разных каст и запрете кастовой дискриминации. В то же время индуизм сыграл главную интегрирующую роль в индийской цивилизации, представляющую собой уникальное единство в разнообразии: Индию недаром называют «живым музеем человечества», «миром в миниатюре» (П.Массон-Урсель), - ибо в данном названии подчеркивается не только разнообразие, но предполагается и единство. Так, индусы, невзирая на разные касты, этносы, субэтносы и языки представляют собой одну культуру.

Положительная морально-правовая оценка кастовых различий в современном мире не может быть оправдана, однако, эти различия были, видимо, той дорогой ценой за цивилизационное объединение, которое было совершено индуизмом. Поскольку индуизм мог быть принят только по рождению (каста по-индийски значит «джати» - рождение, происхождение), поэтому он не мог стать мировой религией, разрушающей кастовые, сословные и этнические перегородки. Но благодаря чему все-таки произошло это цивилизационно-культурное объединение в Индии, явившееся не просто эпизодическим явлением и событием в ее истории, но важнейшим и характерным ее процессом, привлекшим внимание ученых всего мира? Это произошло благодаря широкомасштабному процессу включения богов и культов соседних этносов в пантеон индуизма. Процесс ассимиляции богов, характерный, впрочем, для любой политеистической религии, совершался в индуизме, невзирая на сохранение и укрепление жесткого кастового деления (а, может быть, и благодаря ему; не отсюда ли родился «живой музей человечества», «мир в миниатюре»?). Данный процесс абсорбации божеств получил название инклюзивизма; само же это понятие было введено крупнейшим современным немецким индологом Паулем Хакером для характеристики индуизма: на всем протяжении его формирования и развития он являлся открытой к другим религиям системой в отношении божественных персонажей, теургических и культовых форм [3].