Разработка учебных программ и учебных пособий по духовно-нравственной культуре: проблема реализации воспитательных возможностей дисциплины

А. Б. Пивоваров.

Новосибирский Свято-Макарьевский Православный Богословский институт,

Новосибирский Государственный Университет,

Сибирский Университет Потребительской кооперации.

Разработка учебных программ и учебных пособий по духовно-нравственной культуре:

проблема реализации воспитательных возможностей дисциплины.

Сегодня очень много говорится о воспитательном значении преподавания Православной культуры, вообще духовно-нравственной культуры. Наконец, с 2007 г. эти воспитательные функции оказались прописаны законодательно: ст. 14. п. 2 Закона «об образовании» РФ в новом варианте гласит, что «содержание образования должно обеспечивать ... интеграцию личности в национальную и мировую культуру ... и формирование духовно-нравственной личности»; согласно ст. 9 п. 6 того же Закона учебный план, рабочие программы учебных курсов, предметов, дисциплин (модулей) и др. учебные материалы призваны «обеспечивать духовно-нравственное развитие, воспитание» детей, получающих начальное общее, основное общее и среднее (полное) общее образование (а также воспитание получающих высшее профессиональное образование – ст. 9 п. 6.1)[1].

На всероссийской конференции «Государственные образовательные стандарты нового поколения в контексте формирования нравственных и духовных ценностей обучающихся» (проводившейся в Калуге в декабре 2007 г. под эгидой Министерства образования и науки РФ), одобрена «Концепция включения в новое поколение государственных стандартов общего среднего образования учебного предмета «Православная культура» в составе новой образовательной области учебного плана «Духовно-нравственная культура». Это значит, что далее, говоря о преподавании духовно-нравственной культуры, мы, по сути, будем говорить о преподавании учебного предмета «православная культура».

Начать доклад я хотел бы с обращения к опыту религиозного образования в России второй половины XIX века.

Если задуматься, в чем же причина ужасных катастроф, постигших Россию в веке XX-м, и выросших из безбожия, из ниспровержения традиционных ценностей, то придется вспомнить, что все эти катастрофы вызревали в самой православной стране мира, где и школа не была отделена от Церкви, и Церковь была едина с государством. И это заставит нас признать, что одна из основных причин всех последующих катастроф – это как раз отсутствие ответа со стороны религиозного, церковного образования на вызовы времени – ответа на вызов роста светского образования, вызов позитивизма как основы светского образования, ответа на существенные изменения социо-культурного характера, которые имели место в России во второй половине XIX века, и т.д. Похоже, эти вызовы вообще не осмыслялись как проблема религиозного образования, никто особо и не искал ответ. Религиозное образование второй половины XIX века в России двигалось по инерции предыдущих эпох. С внедрением предмета не было проблем: Закон Божий преподавался повсеместно. Но не учитывалось, что преподаваемое на Законе Божием стало восприниматься учениками уже совсем не так, как раньше (а этому есть множество мемуарных свидетельств в русской литературе). Не учитывалось, что преподаваемое перестало оказывать воспитательное воздействие на новые поколения учеников. В этой инерции, по которой двигалось церковное образование XIX века, повторюсь, надо искать одну из главных причин катаклизмов российской истории века двадцатого.

И сегодня, когда у нас процесс преподавания духовно-нравственных дисциплин начинает сдвигаться с мертвой точки, очень важно задуматься: не окажемся ли и мы в таком положении, когда дисциплина будет повсеместно введена, курсы будут читаться, а воспитательного эффекта не будет никакого (и более того, выработается неприятие, негативное отношение к данному предмету и, что особенно страшно, к его содержанию, например, в школьной молодежной культуре?)? Не получится ли, что знания будут усвоены, а воспитания не произойдет (а это случится, если полученные знания будут оцениваться неадекватно)?

Современный мир многие называют «постхристианским». И нужно помнить, что Россия не только связана с этим постхристианским миром, не только интегрирована в него, она, к сожалению, стояла у его истоков. Советская Россия первой задала многие юридические, этические и другие нормы этого постхристианского мира (например, узаконила аборты). Нужно реалистично смотреть на истоки общества, в котором мы сегодня живем и преподаем. И не путать то, что должно быть и что есть в российской культуре в потенциале, с тем, что есть в нашем современном обществе в реальности.

Проблема восприятия аудиторией – это, к сожалению, реальность, это, на мой взгляд, главная проблема, с которой мы столкнемся, когда произойдет масштабное введение нашего предмета в учебные планы.

Я сразу хочу сказать: говоря о аудитории, я подразумеваю не только студенческую аудиторию, но и школьную. Во-первых, ребенку передается то отношение к религиозным ценностям, которое есть в семье, а во-вторых – и это главное – любой школьник взрослеет, попадает в студенческую среду, происходит переоценка ценностей, и происходить она будет в соответствии с теми моделями восприятия, о которых мы будем говорить далее.

Невнимание к проблеме восприятия аудиторией содержания нашего предмета неминуемо приводит к тому, что содержание образования в области духовно-нравственной культуры начинает во многом формироваться ПО ИНЕРЦИИ.

Сегодня, к сожалению, эту силу инерции можно наблюдать повсеместно: во многих учебных программах, учебных пособиях, даже в предлагаемых проектах Госстандарта новой образовательной области учебного плана «Духовно-нравственная культура». В образовании мы сегодня во многом движемся по инерции тех изданных репринтным способом учебников, которые прочли когда-то сами в процессе своего воцерковления, или по которым учились в семинариях, или по инерции своего светского преподавательского опыта. Больше всего, может быть, эта инерция сказывается при выборе программ и пособий – и не только преподавателем, но и на более высоком уровне организации образовательного процесса. Конечно, в теории любой из нас согласится, что есть разница между воцерковленной аудиторией и светской аудиторией, между обществом XIX и XXI веков. И что должна быть большая разница между преподаванием в дореволюционном обществе, преподаванием в семинарской среде, с одной стороны, и преподаванием в современном обществе, в современной школе и Вузе – с другой. Но на практике можно взять в руки многие из известных учебных пособий по Основам православной культуры, положить их рядом с учебником по догматическому богословию, или рядом с учебным планом семинарии, и. как говорят филологи, обнаружить множество параллельных мест. Между тем, в «Концепции миссионерской деятельности Русской Православной Церкви» написано, что мы живем в эпоху «второй христианизации», в уникальную эпоху – подобной еще в истории Церкви просто не было. И Русская Православная Церковь в этой концепции постоянно рекомендует нам искать новые пути, новые, нестандартные формы и форматы работы, которые будут соответствовать новым, нестандартным условиям. Это в полной мере относится и к образовательной деятельности Церкви.