Медицина – «Первая наука о человеке», страница 4

Однако после Галена, в период господства религиозного мировоззрения и схоластики пневму все более стали трактовать идеалистически, в смысле “жизненного духа”, т.е. души. Этому способствовало не только учение церкви о творческой роли божественного духа, но и победившее в этот период представление о материи, как о чем-то мертвом, лишенном всякой активности самодвижения. Канонизированное и выхолощенное схоластами учение Аристотеля об энтелехии как универсальном формообразующем факторе мира, форме всех форм, конечной причине и цели движения, в сочетании с грубо религиозными представлениями о душе надолго определили собой понимание жизненных процессов в норме и патологии. Возникает примитивная анимистическая форма витализма, противостоящая всем попыткам материалистически объяснить жизненные процессы.

С этого времени вплоть до XIX века борьба  материалистического и идеалистического мировоззрения приобретает особенно ожесточенный характер.

Материализм, выступавший в этот период в форме механицизма, пытался доказать, что силы, действующие в организме, по существу тождественны с силами неорганической природы, будучи неотделимы от нее, и действуют слепо, по законам необходимости. Напротив, витализм и телеология пытались провести мысль о наличии особой силы, лежащей в основе деятельности любого организма и не имеющей ничего общего с остальными силами природы. Эта сила (имевшая различные наименования – «архей», «жизненная сила», «душа», «монада» и т.д.) формирует каждый организм в соответствии с некой высшей идеей и направляет его к предустановленной цели.

У теоретиков этого времени можно было нередко найти целую иерархию «сил», «археев», призванных «объяснять» то, что было неведомо для науки. Даже болезни, например у Ван-Гельмонта, являются результатом деятельности особых археев, выходящих из-под власти главного архея, и дезорганизующих обычно слаженную работу организма. При этом нельзя представлять себе борьбу материализма и идеализма в медицине этого периода как нечто абсолютно противостоящее в лице двух каких-то отчетливо сложившихся лагерей. Напротив, нередко в мировоззрении одного и того же ученого можно было найти элементы и материализма и идеализма сплетающихся самым причудливым образом. Это было характерно и для Декарта, который пытался трактовать наличие «живых духов» материалистически, как тончайших частиц крови, но одновременно требовал отличать от них душу, как нечто нематериальное. Это было характерно для знаменитого алхимика, натурфилософа и врача Парацельса, который представлял всякую болезнь неким живым существом, возникающим и умирающим в организме человека, хозяином которого в свою очередь является Архей, властелин жизни и здоровья. Это было характерно для Биша, в работах которого глубокие и верные мысли о необходимости реформировать медицину на базе общей патологии, неразрывно связанной с анатомией и физиологией, тесно переплетались с виталистическими воззрениями. Виталистическое мышление в значительной степени довлело над представителями даже такого видного русского ученого XIX века, каким являлся, например, А.Филомафитский. «Первый деятель в нашем организме, - писал он, - есть жизненная сила, самостоятельно образующая материю и ее формирующая». Жизненная сила – это «начало невесомое, неуловимое», проявление «вечно деятельного, вечно движимого духа», для которого организм есть всего лишь «земная оболочка».

Живучесть идеализма в  медицине и в биологии объяснялась в первую очередь трудностями познания живой природы, неумением объяснить качественное различие между живой и неживой природой, физическим и психическим, сознанием и материей. Недостаточное развитие естествознания, слабость механистического материализма в объяснении «загадки жизни» и «загадки души» оставляли множество лазеек для различного рода идеалистических вымыслов. В результате этого идеализм в медицине под ударами материализма постоянно видоизменялся, но не сходил с исторической сцены. На место грубых анимистических форм идеализма в XVIII веке пришли более утонченные формы витализма, в середине XIX века витализм под ударами дарвинизма  вытесняется, но к концу XIX - началу XX века вновь возрождается в форме неовитализма Г.Дриша и его последователей. (№3,с134,24,57,12).

2.3 Борьба материализма и идеализма в последнее столетие

Ученые-материалисты, критикуя различные формы идеализма в биологии и медицине, долгое время не могли дать позитивного разрешения основных проблем сущности жизни, основных проблем бытия, от которых зависело обоснование таких важнейших категорий теоретической медицины, как норма и патология, болезнь и здоровье, соотношение причин и условий заболеваний, соотношение структуры и функции и т.д.

Материалистически настроенные ученые понимали, что идеализм в биологии и медицине не открывает пути для познания тайн природы, а наоборот, закрывает эти пути; не способствует лучшему пониманию явлений, а напротив, скрывает их за якобы непознаваемой «жизненной силой». В самом деле, идеалистическая позиция Платона приводила  его к отрицанию необходимости назначения лекарственных средств, ибо причина болезни кроется, как он считал, в наказании, ниспосланном с неба. Анимизм немецкого врача Шталя приводил его к отрицанию необходимости изучения анатомической структуры, физических законов деятельности организма, поскольку единственной причиной, ответственной за все процессы, является якобы душа. Шталь считал болезнь даже полезным явлением, так как во время болезни душа, как основа жизни, совершает ряд движений, чтобы удалить из тела вещества, проникшие в тело и приносящие ему вред. Известный французский врач-материалист Ламетри, высмеивая эти взгляды, писал, что «Шталь наделяет душу абсолютной властью, у него она создает все, вплоть до геморроя». Другой французский ученый Вик д, Азир писал, имея в виду «архея» Ван-Гельмонта и «душу» Шталя: «Не кажется ли вам, что эти люди, прибегая к причинам воображаемым, хотели скрыть свое невежество под покровом философии…». «Только невежество и леность мысли, - писал другой видный ученый Матиас Шлейден, - могут быть при нынешнем состоянии естествознания защитниками жизненной силы, которой надлежит все знать, все объяснить и о которой никто не может сказать, где она скрывается, как действует, каким законам подчиняется».