Церковь и государство в средние века, страница 5

В то время как Священная Римская империя постепенно теряла свои давние позиции в качестве представителя христианского единства, и становилось тяжелой и дезорганизованной массой феодальных владений, папство было главой христианства в полном смысле этого слова и обладало действенным сверхполитическим авторитетом над народами Западной Европы. Этот авторитет не ограничивался церковной сферой: распространялся он во все направления социальной жизни и человеческой деятельности. Он высказывал суждения по делам королевств, организовывал крестовые походы против неверных и еретиков, проклинал и устранял правителей, нарушавших общие христианские законы. Действительно, средневековое папство соединяло две различные, хотя и родственные функции. Было оноправителем в Церкви в собственном значении этого слова, наследником Петра и главой церковной иерархии, но оно также было руководителем и судьей христианского сообщества в самом широком смысле – возглавителем своего рода европейской лиги народов и высшим авторитетом в сфере международного права.

Этот двойной аспект средневекового папства находит наиболее полное свое выражение во времена понтификата Иннокентия III, называемого часто самым великим из средневековых пап. С одной стороны, он организовал средневековую Церковь на основе канонического права, а великий Латеранский собор 1215 года означал окончательный триумф инициированной Львом IX и его наследниками программы церковных реформ. С другой стороны, Иннокентий III был главой и правителем   христианства, которое претворило в жизнь идею единства христианской цивилизации под одной властью, значительно лучше и результативнее чем Карл Великий или Оттон Великий. Согласно цитате из Священного Писания, взятой им за основу для проповеди в день своей хиротонии, был он: “поставлен над народами и царствами, чтобы свергать и ломать, чтобы разрушать и уничтожать, строить и засевать”. Он разбирал споры между народом и народом, между королями и народами, между соперничающими за императорскую корону, между королем Франции и Англии, между королем Англии и его взбунтовавшимися подданными. Однако сам Иннокентий III не разделял этих двух аспектов своей власти как принципов разного вида. Оба вытекали из папских полномочий как наместника Бога на земле. Согласно Иннокентию III, папа был судья мира, «поставленный между Богом и человеком, ниже Бога, но над человеком»; папа есть «викарий Того, которому принадлежит земля со всем, что содержит и всеми ее жителями»; он является священником по чину мелхиседекову[8], священником и царем одновременно, соединяющим в своем лице полноту любой власти и авторитета.

Очевидно, что такие широкие требования всеобщего авторитета оставляют не много места для современного понимания разделения между двумя автономными порядками и обществом, Церковью и Государством. Однако, как я уже показал выше, средневековая концепция христианского общества была по существу унитарной. Государство и Церковь не были двумя независимыми организмами, но разными порядками или функциями единого сообщества, главой которого был папа. Но одновременно это не означало смешения или взаимного отождествления  двух порядков. Князь обладал собственными присущими ему задачами в христианском обществе и соответствующими правами в сфере своей компетенции. Авторитет папы был сверхполитическим, превосходил королевский, но не уничтожал его.