Церковь и государство в средние века, страница 4

Сверх того, римское право само по себе рассматривалось как более родственное каноническому праву, чем обычному праву феодального государства; согласно определению одного средневекового юриста, было оно святым делом (ressanctissima). Иоанн Солсберийский осудил усилия короля Стефана, стремящегося к ликвидации преподавания римского права в Англии, как акт святотатственной тирании, подобно уничтожению Книг Закона Антиохом. «Точка зрения, что римское право – свято, пишет профессор Клемент Вебб, связывается у Иоанна Солсберийского с глубоким ощущением духовного значения единства христианской цивилизации, подчиняющейся всеобщему римскому праву и всеобщей духовной юрисдикции наследников Петра, рассматриваемой как наказ Божий против сепаратистских тенденций различных национальных королевств, для которых окончательной целью было обладать скорее силой, чем разумом и откровением»[6].

Правда Империя, не менее чем Церковь, по крайней мере, в теории, высказывалась за идею единства и пользовалось римским правом как оружием в конфликте с папством: таким образом, действительно использовал его один из ранних антипапских памфлетистов Петр Crassus из Равенны. Не смотря на это, подлинная сила императорской партии содержалась в ссылке на теократический идеал каролингской монархии;                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      новая империя по своему устройству и обычаям была столь немецкой, а не римской, что подлинная правовая традиция давней империи, представленная Corpus iuris была им духовно совершенно чуждой. С другой стороны, Римская церковь чувствовала подлинное родство и симпатии к традиции цивилизованного римского мира, и презирала Германскую империю как чуждую варварскую силу. Хороший пример такого отношения мы находим у Bonizona из Сутри, одного из известнейших итальянских специалистов по каноническому праву и сторонника григорианских реформ. Указывает на это Фурнье: « Этот грегорианский энтузиаст проявляет подлинное восхищение империей, но не империей Каролингов и их продолжателей, а империей древней. Римскую империю он рассматривает как поставленный предками гигантский памятник,  далеко и широко прославивший Италию, и противопоставляет ее имперскому государству своего времени, разрушенному плачевной анархией, в которую позволили впасть его немецкие господа - barbaris servitetsuisnonutiturlegibus"[7]                  

Итак, папство, а не империя, первым для управленческих целей применило возрожденное право. Развитие канонического права на научных основах, которое осуществилось благодаря Грациану и его наследникам, дало целой системе церковного управления рациональное правовое основание, каковым средневековое государство еще не обладало. В то время как оно все еще искало начала административного порядка, Церковь была уже конституированным и организованным международным сообществом, обладающим полностью централизованным управлением, писаным сводом законов и разработанной системой юридической апелляции, а также законодательным и представительским органом.

Результатом этого развития было то, что папство стало реальной силой в публичной жизни Европы и добилось международного престижа, который значительно превышал престиж империи, как и любого из феодальных королевств. Даже в свои лучшие дни времен Карла Великого, Оттона I или Генриха III мощь империи, в конце концов, апеллировала к военной силе и не была в состоянии результативно оказывать влияние (например, в Италии), без постоянных, имевших скорее характер варварского нашествия, военных походов. В то же время превосходство папства было одновременно моральным и интеллектуальным, а борющиеся с ним силы не были в состоянии противостоять его духовному престижу.