Церковь и государство в средние века, страница 2

Такая унитарная концепция христианского общества естественно склонялась, когда императоры были сильны, к цезаропапизму, какой был в византийской церкви. Императора признавали вершиной пирамиды христианского общества, кульминационным пунктом, в котором соединялась церковная и светская иерархии. Однако империя Каролингов, в противоположность христианской империи на Востоке, не обладала действенной бюрократией или же классом юристов, в результате чего она была более зависима от помощи духовенства в  административной работе, чем византийское государство. Подобно как в империи Каролингов, и у его германских преемников, епископы были опорой власти, а духовенство королевской часовни вместе с архикапелланом вели императорскую канцелярию и центральный административный орган.

Таким образом, с одной стороны, на основе своих общих прерогатив как защитник веры и страж церковного порядка, император имел доступ к делам чисто церковным, а, с другой же, духовенство занимало руководящие позиции в светской администрации империи. В этих условиях различие между Церковью и государством стиралось и исчезало. Церковь была церковью государственной, а государство - государством церковным; члены одного были членами другого, а руководящий персонал практически был одним и тем же. Этот порядок вещей был характерен не только для империи. Подобные условия существовали в англосаксонской Англии и во Франции Капетингов. В обоих государствах главными советниками и министрами короля были духовные лица. В Англии епископы и аббаты заседали рядом со светскими магнатами в witanie[3]  и в графском суде, совместно устанавливали законы церковные и светские. В то же время во Франции многому из своего влияния король был обязан тому контролю, который он осуществлял над епископствами, а также своему положению светского аббата в самых богатых и влиятельных монастырях.

Тем самым каролингская или унитарная концепция отношений между церковью и государством была направлена одновременно и к секуляризации Церкви и клерикализации Государства. Епископы и аббаты становились могущественными светскими магнатами, осуществляющими судебную власть в собственных трибуналах и возглавляющими своих воинов на поле боя, Одновременно Церковь была вовлечена в феодальное развитие общества, при котором церковные бенефиции и должности трактовались подобно светским ленам, которыми князья одаривали своих кузенов и сторонников.

История средневековой Церкви состоит из серии многократных попыток исправления этого положения вещей и освобождения духовной власти от светского контроля  при помощи возвращения к традиционным принципам канонического порядка. Первой из них была попытка реформы франконской Церкви осуществленная в VIII в. св. Бонифацием, то есть еще перед созданием империи и возникновением феодального государства. Другой  было реформистское движение периода Каролингов /.../ Это движение первоначально было направлено против секуляризации аббатств и церковной собственности, на защиту прав епископа по отношению к митрополиту, с одной стороны, и королевской власти, с другой. Частично по причине ограниченного характера своего предмета оно не сумело достигнуть каких-либо прочных результатов, а его самым большим достижением было составление Фальшивых декретов и фальшивых капитуляриев, оказавших столь большое влияние на дальнейшую судьбу канонического права.

Без сомнения, гораздо большее значение имело третье реформаторское движение, кульминационным пунктом которого были труды Григория VII и спор об инвеституре[4]. Рассматриваемое с церковной точки зрения, григорианское движение было реформой в собственном смысле этого слова, попыткой возвращения к чистой традиции древней Церкви и обновлением строгой канонической дисциплины. Однако оно имело не менее революционные последствия в политической сфере, поскольку содержало в себе новую концепцию отношений между светской и духовной властями. Реформаторы приняли ту самую унитарную концепцию христианского общества, какая некогда уже была у Каролингов. Но если Каролинги почитали императора как высшего главу христианского народа и связующее звено между Церковью и государством,  то новые реформаторы проповедовали абсолютную трансцендентальность и превосходство власти духовной и требовали, чтобы власть светская подчинилась власти духовной, подобно тому как тело подчиняется душе.