Открытое общество как идеал, страница 3

Следует подчеркнуть, что рыночный фундаментализм, в отличие от коммунизма и религиозного фундаментализма, не является чем-то Диаметрально противоположным идее открытого общества. Он представляет собой лишь ее деформацию. Фридрих Хайек, идеи которого исказили рыночные фундаменталисты, был твердым сторонником открытого общества. И он, и Карл Поппер желали защитить свободу личности от угрозы, исходящей от таких коллективистских веровании, как коммунизм и национал-социализм; они расходились лишь в средствах, которыми этого можно достигнуть. Поппер выступал за «последовательную социальную инженерию»; Хайек, опасавшийся побочных следствий государственного контроля, больше полагался на рыночные механизмы. Эта часть его учения оказалась доведенной до крайних пределов его последователями из «Чикагской школы». Стремление к личной выгоде было возведено ими в универсальный принцип, которым определяются все стороны бытия; не только индивидуальный выбор на рынках, но и социальный выбор в политике. Принцип этот был распространен и на контрактное право; предполагается, что он управляет не только индивидуальным поведением, но и поведением государства, не говоря уже об «эгоистичном гене». Между рыночным фундаментализмом и коммунизмом существует неприятное сходство: оба обязаны своим происхождением общественным наукам — рыночной экономической теории, в одном случае, и марксизму (который представляет собой всеобъемлющую теорию общественных систем, включая и экономику) — в другом.

Я считаю, что сегодня рыночный фундаментализм представляет большую угрозу открытому обществу, чем коммунизм. Коммунизм и даже социализм дискредитированы, а рыночный фундаментализм находится на подъеме. Если в сегодняшнем мире и существуют общепризнанные ценности, то они основаны на вере в то, что людям следует позволить стремиться к личной выгоде; напротив, бессмысленно и контр продуктивно полагаться на то, что они станут руководствоваться общими интересами. Разумеется, эту веру разделяют не все, однако она распространена гораздо шире, чем вера в открытое общество. Более того, рыночный фундаментализм в очень значительной степени подкрепляется положительными результатами функционирования рыночно-ориентированной политики; его идеи, в частности, разделяют те, кто получает экономическую выгоду от проведения соответствующей политики. Их влияние оказывается тем выше, чем большую роль в политике играют деньги.

Таким образом, я пытаюсь разрешить в этой главе две задачи: продемонстрировать ошибки рыночного фундаментализма и установить принципы открытого общества. Первая задача относительно проста. Я уже показал, что финансовые рынки вовсе не обязательно стремятся к равновесию. Теперь мне остается лишь указать на то, что общественные ценности не находят на рынках своего выражения, рынки отображают существующее распределение активов; они созданы вовсе не для того, чтобы перераспределять эти активы в соответствии с принципами социальной справедливости. Отсюда следует, что социальная справедливость находится вне пределов компетенции рыночной экономики. Экономическая теория принимает рыночное распределение богатства за данность и провозглашает, что любая политика, которая позволяет выигравшим как-то компенсировать убытки проигравших, оставляя при этом кое-что и себе, приводит к росту благосостояния. Однако она хранит молчание по поводу того, должны ли выигравшие компенсировать убытки проигравших, поскольку вопрос этот имеет отношение к общественным ценностям, а экономическая теория стремится оставаться свободной от ценностных суждений. Рыночные фундаменталисты убех<дены, что наилучшая политика состоит в предоставлении рынку полной свободы действий.