Открытое общество как идеал, страница 6

Рыночная экономика, в особенности глобальная, не порождает сообщества людей; работать на корпорацию — это вовсе не то же самое, что работать на некое сообщество, в особенности когда ее правление ставит прибыль превыше каких бы то ни было иных соображений и человека могут в любую минуту уволить без всяких колебаний. Люди, составляющие современное, основанное на сделках общество, отнюдь не руководствуются категорическим императивом; расчетливость, как следует из дилеммы заключенного, в куда большей степени определяет их поведение. Нравственная метафизика Канта была, по существу, орудием в борьбе разума против господства внешних авторитетов, однако теперь, когда внешний авторитет отсутствует, она представляется неуместной. Ныне под вопросом оказалась сама необходимость проводить различие между «правильным» и «неправильным». К чему думать об этом, если избранный способ действий приводит к нужному результату Зачем искать истину? Чего ради быть честным? Зачем думать о ближнем? Кто такие эти составляю щие глобальное общество «мы» и каковы объединяющие нас ценно сти? Вот вопросы, на которые необходимо ответить сегодня.

Было бы, однако, ошибкой отвергнуть нравственную и политическую философию эпохи Просвещения лишь на том основании, что она не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Исходя из нашей подверженности ошибкам, нам следует скорректировать ее недостатки, а не бросаться га противоположную крайность. Без общественных ценностей общество не способно выжить, а глобальное общество нуждается для поддержания своей целостности в универсальных ценностях. Эпоха Просвещения предложила нам систему таких ценностей, и они все еще сохраняют притягательную силу, хотя и кажутся основательно поблекшими. Нам надлежит не отбрасывать их, но обновить.

Зависимый индивид

Ценности эпохи Просвещения могут послужить нам и сегодня, если мы заменим разум принципом подверженности ошибкам, а независимого индивида философов Просвещения — «зависимым индивидом». Под «зависимыми индивидами» я подразумеваю индивидов, которым необходимо общество и которые не способны существовать к «блестящей изоляции», но при этом лишены чувства принадлежности к какой-либо общности, составлявшего в эпоху Просвещения столь существенную часть жизни людей, что они его даже не замечали. На мышление зависимых индивидов оказывают влияние (впрочем, не определяя его вполне) социальная среда, семейные и иные связи, а также культура, в рамках которой они выросли. Они не существуют вне времени и пространства. Они не обладают совершенным знанием, но наделены стремлением к личной выгоде. Они готовы к борьбе за выживание, но не замкнуты исключительно на себе; однако, как бы удачно они ни конкурировали с другими людьми, они не являются бессмертными. Они испытывают потребность в принадлежности к чему-то, что больше и долговечнее их, хотя, будучи подвержены ошибкам, они могут и не осознавать этой потребности. Иными словами, это не персонификации абстрактного разума, а реальные люди, мыслящие существа, мышление которых подвержено ошибкам.

Выдвигая на первый план зависимого индивида, я, разумеется, погружаюсь в абстрактные рассуждения того же толка, что и философы эпохи Просвещения. Я предлагаю очередную абстракцию, основываясь на том опыте использования их теорий, которым мы обладаем. Реальность всегда сложнее наших интерпретаций. Мир населяют самые разные люди — от близких к идеалу эпохи Просвещения до тех, чье поведение трудно назвать собственно поведением индивидов, причем распределение человеческих личностей заметно смещено в пользу последних. Понятие зависимого индивида охватывает их всех.

Суть дела состоит в том, что современное общество не способно удовлетворить испытываемую зависимыми индивидами потребность в принадлежности к коллективу. Оно никогда не сможет стать сообществом. Для этого оно просто слишком велико и диверсифицировано, то есть включает слишком много культур и традиций. Тому, кто хочет принадлежать к сообществу, приходится самому искать его. Глобальному обществу суждено навсегда остаться своего рода абстракцией, универсальной идеей. Оно обязано уважать потребности зависимых индивидов, обязано сознавать, что эти потребности не удовлетворяются вполне, поскольку ни одна из форм социальной организации не способна удовлетворить их.