Трагедия о Л.Выготском, принце психологии, страница 7

Вместе с тем и параллельно в работе Выготского с самого начала (т.е. с этюда о Гамлете и работ, впоследствии объединенных в диссертационную работу по психологии искусства) присутствует другая онтология, по внутреннему авторскому пафосу и функции в общей системе представлений - предельная. Это онтология, которую можно было бы назвать онтологией "личности" (в этом плане, на наш взгляд, источник и движущая сила работ Божович). С самого начала Выготский вкладывает в это представление (или систему представлений) целый ряд персоналистических и культурологических смыслов. В ходе всей работы - начиная от этюда о Гамлете и кончая незаконченной работой о связи аффекта и интеллекта - Выготского интересует не столько проблема интеллекта, как высшей формы проявления личности, сколько проблема произвольности, как "клеточка" и "ядро" личностной организации. Воля, реакция выбора, произвольность действия, память как выбор, игра как тренинг произвольности - вот что составляло предмет глубинных размышлений.

Очевидно, что между двумя контурами онтологических представлений - предельным и объемлющим - существует целый спектр разрывов. По установке их необходимо связать и соотнести друг с другом. Для этого необходимо положить такой способ их логической состыковки, так трансформировать их самих и так задать рабочую онтологию, чтобы связать "поведение" и "личность".

Инструментальная концепция, а затем и модель культурного опосредования развития психических функций фактически выполняют эту роль. При этом культурные знаки, как в логическом, так и в онтологическом плане, повсеместно вплоть до 1932 - 1933 годов, рассматриваются как особые типы стимулов, как условные стимулы, искусственно созданные человеком. Знак продолжает трактоваться либо как добавка к стимулу, либо как заместитель стимула - сигнал. Выготскому было важно называть знак стимулом, чтобы связать свои рассуждения с анализом "поведения". Переход от анализа процессов сигнализации-стимуляции к анализу процессов сигнификации оказался очень трудным.

В этом плане исходные идеи знакового опосредования также не далеки от проблем психологии поведения: овладение культурой понимается как своеобразная автостимуляция. Овладение культурой делает человека способным к осуществлению самостоятельного поведения (см.: Орудие и знак). Выготский попытался перестроить схему S-R, а это принципиально неверно.

Речь и номинацию Выготский по сути дела трактует как выбор, как функцию воли. Взрослые обучают детей речи, номинации и - в этом смысле - мышлению и интеллекту. Процессы обобщения или другие базовые механизмы мышления, в отличие от речи и воли, практически никогда не вычленяются из ситуации с коммуникацией.

В частности, Выготский исходит из того, что задачи и исходящие из них целевые представления доступны ребенку на относительно ранних стадиях развития. Нет ни исследования, ни философско-понятийного осмысления этой ситуации - того, как они доступны и как существуют в мышлении и деятельности.

Отсюда - инструментализм. Практическая интеллектуальная деятельность была образцом инструментального акта.

У Выготского была идея интериоризации знака во многом (по своему онтологическому смыслу, заимствованная у французских психологов и, в частности, П. Жане), но не было ответа на вопрос, что такое "знак" и как "знак" связан со знанием. Знания рассматривались как субстанциональные образования, их основу составляли выявляемые феноменально "признаки" предметов, и уже в силу этого сутью проблемы знака оказывавалось "значение" как способ группировки вещей, т.е. фактически как особый выбор.

У Выготского не было идеи усвоения, а была идея овладения натуральным поведением.