Лексика, обозначающая посуду в Даниловском районе Ярославской области, страница 4

Распространены слова квашня́ «посуда для замешивания теста», сковоро́дник «приспособление для вынимания сковороды из печи», орáть «пахать», берёжая «жерёбая», пого́да «плохая погода», ухват «приспособление для доставания горшков из печи», кри́нка «посуда для хранения молока», борони́ть «бороновать» и т. д.[4]

Для объективного анализа стоит также отметить основные диалектные черты говоров южного наречия:

·  Различные типы аканья (диссимилятивное и недиссимилятивное). Диссимилятивное аканье — такое, при котором качество гласного в предударном слоге особым образом зависит от качества ударного. При недиссимилятивном аканье предударный не зависит от ударного: в[а]дá, тр[а]вá.

·  Различные типы яканья (диссимилятивное и недиссимилятивное): [в’а]ду́, [н’а]су́, п[л’а]сáть.

·  Фрикативный звук [γ], чередующийся с [х]: но[γ]а́ — но́[х], дру́[γ]а — дру́[х].

·  Произношение слова пшеница со вставным гласным: п[а]шени́ца.

·  Существительные женского рода 1-го склонения имеют окончание -е в родительном падеже единственного числа: у жене́, с рабо́те.

·  Окончание -и (-ы) у существительных среднего рода в именительном падеже множественного числа: пя́тны, о́кны и т. д.

·  Ударение на окончании у существительных в форме именительного падежа множественного числа: волки́, воры́, орехи́.

·  Совпадение окончаний у личных и возвратных местоимений в родительном-винительном и дательном-предложном падежах: у мене́ (у тебе́, у себе́) — мене́

·  (тобе́, собе́).

·  Конечное [т’] в личных окончаниях глаголов: он говори́[т’], они несу́[т’] и т. д.

·  Одинаковые гласные в окончаниях 3-го лица множественного числа 1-го и 2-го спряжения: пи́ш[у]т — ды́ш[у]т, ко́л᾽[у]т — но́с᾽[у]т.

·  Склонение слова путь по продуктивной схеме: путь — путя — путю — путём и т. д.

·  Инфинитивы несть, плесть, ити́ть (иди́ть).

·  Распространение слов дежá «посуда для замешивания теста», чáпля, чáпельник «приспособление для вынимания сковороды из печи», пого́да «хорошая погода», жерёбая «жерёбая», ток «площадка для молотьбы», цеп «орудие молотьбы» и т. д.

·  Среднерусские говоры совмещают черты, порознь характерные двум наречиям. Поэтому в северной части среднерусских говоров больше северных диалектных черт, а в южной — южных.

Иногда можно слышать, что территориальный диалект – «отсталая» и непопулярная форма языка, которая в условиях всеобщего образования должна исчезнуть достаточно быстро. Причина такого отношения проста: в начале советской эпохи диалекты связывались с «проклятым феодальным прошлым» и признавались «буржуазным пережитком», который будет устранен в ближайшее время. Эта позиция сохраняется в сознании учителей русского языка сельских школ, получивших образование в соответствующее время. Такое отношение к диалектам неверно.[5] Справедливо было бы говорить, что диалекты так же сложны и культурно ценны, как и другие варианты национального языка, они связаны с историей развития русского языка в дописьменный период. Понимание сути изучения литературного языка и письменности учителем позволит ученику повысить филологический уровень, пользоваться литературным языком для работы вне села. Сейчас общая установка изменилась, и в сельских школах собираются словари местных слов.

Некоторые лингвисты, не связанные с историей языка и диалектологией, а также нелингвисты-носители языка считают, что уже давно нет никаких диалектов в виде целостной системы. Особенно популярна эта точка зрения была в 70-е годы XX века. Но еще раньше, в конце XIX века, ученые били тревогу: «Чувствую, что теперь буду постоянно ездить по России: это моя задача и обязанность, в особенности, когда видишь, как гибнут особенности русских говоров» (из письма А.А. Шахматова Ф.Ф. Фортунатову, 27 июля 1895 г.).[6]