Китай в начале и на рубеже XXI века (1990-е – 2000-е гг.). Внешняя политика современного китайского государства

                Китай в начале и на рубеже XXI века (1990-е – 2000-е гг.).                 Внешняя политика современного китайского госдарства. 

         1. Основные тенденциии направления китайской внешней поли-тики на рубеже и в начале XXI века.

На рубеже веков людям особенно свойственно строить прогнозы  в отношении грядущего. Не избежали такого соблазна и специалисты-международники. Многие поспешили объявить наступившее столетие «веком АТР». Некоторые  –  «веком Китая». И если нынешний мировой финансово-экономический кризис поставил под сомнение правомерность выделения всего Азиатско-Тихоокеанского региона в качестве основного центра будущей мировой политики и экономики, то несомненные достиже-ния КНР по наращиванию своего потенциала в последние три десятилетия, выдвинувшие эту страну на новые позиции в мировой политике и экономике, по-прежнему позволяют связывать будущее мировой цивилизации с перспек-тивами развития Китая и особенностями его адаптации к системе междуна-родных отношений,

Не секрет, что к настоящему времени на Западе и Востоке появились озабоченность и даже страх в отношении возможного доминирования Китая в мировых делах в новом тысячелетии. Тезис о «китайской угрозе» сегодня почти также популярен, как в своё время боязнь «руки Москвы». «Тёмные замыслы» Пекина видят и в модернизации вооружённых сил, и в сотрудни-честве с «тоталитарными режимами», и в «наступлении на демократические права и свободы», и даже в усилении роли КНР в мировой экономике.              Кое-кто в своей китаефобии уже дошёл до прямых обвинений Пекина во вмешательстве в ход избирательных кампаний президентов США или в «ползучей китайской экспансии» на российском Дальнем Востоке.

Безусловно, многое в этих подозрениях вызвано сугубо конъюнктур-ными соображениями внутриполитической борьбы в отдельных странах мира, но исходная посылка – несомненное усиление роли КНР на междуна-родной арене – верна. Другое дело, как к этому относиться. Можно, конечно, приложить все усилия, чтобы «сдержать» Китай. Но не стоит доказывать, что это, во-первых, практически невозможно, а, во-вторых, поставит под угрозу весь сложившийся порядок международных отношений. Разумнее, всё-же, строить «китайскую политику» на реалистических оценках нынешней мощи КНР, перспектив её дальнейшего усиления и – самое главное – прогнозиро-вании характера наиболее вероятных действий КНР на международной арене в обозримом будущем.

Анализ внешней политики КНР за последние три десятилетия показы-вает, что китайскому руководству всё менее свойственно добиваться усиле-ния роли страны на международной арене военно-силовыми методами или путём создания направленных против кого-либо военных или политических альянсов. При одной важной поправке – если Китай к этому не провоциро-вать.

Одна из болезненных проблем, стоящих перед мировым сообществом, – восприятие «китайского вызова». Если понимать нынешний подъём Китая и рост влияния Пекина на международной арене как действительный вызов миру и стабильности в складывающемся новом мироустройстве, то тогда идея о сдерживании Китая в той или иной степени выглядит обоснованной. Но логичней предполагать, что настоящая китайская угроза может исходить не из сильного и стабильного Китая, но, наоборот, из слабой, дезинтегри-рованной, раздираемой внутренними противоречиями и междоусобицами страны с более чем миллиардным населением, обладающей к тому же мощ-ным военным арсеналом, в том числе ракетно-ядерным оружием. Вряд ли кто-то сегодня предпочтёт иметь дело не с одним сильным Китаем, а неско-лькими десятками  «Северных Корей», а именно к этому и может в конечном счёте привести бездумная реализация жёсткой политики сдерживания КНР или слишком активные попытки насадить в этой стране систему западных демократических ценностей, пока ещё чуждую большинству китайского населения.

В то же время необходимо учитывать, что в Китае всегда были сильны идеи китаецентризма. Не секрет, что и сегодня здесь –  включая Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао) и Тайвань – найдётся немало приверженцев идеи становления в будущем Китая как державы номер одни. Рост национализма во многих странах современного мира не обошёл стороной и КНР, национа-листическая идея часто заменяет собой коммунистическую в качестве единой идеологии, консолидирующей население страны в её противостоянии внеш-нему миру. К счастью, это пока не отражается на внешней политике страны – в настоящее время руководство КНР твёрдо подтверждает что она никогда не станет «сверхдержавой».

Думается, что это искренние заявления, поскольку китаецентризм не подразумевает силовое господство над окружающим Китай миром.

Не следует концентрировать усилия на выталкивание Китая на обочину мирового развития. Это в лучшем случает не принесёт желаемых результа-тов, а в худшем – приведёт к конфликту посерьёзнее «холодной войны». Наоборот, серьёзный учёт – что не всегда означает безусловное принятие –  растущих претензий КНР играть адекватную её потенциалу роль в мировой политике и экономике может привести к вполне органичному вхождению Китая в формирующееся современное мироустройство на основе взаимо-приемлемых компромиссов. Что однозначно не принесёт положительных результатов в построении отношений с Пекином, так это политика откровен-ного давления и диктата, как, впрочем, и бесхребетная «политика умиротво-рения».

        Независимая, самостоятельная, мирная внешняя политика  –  такого курса придерживается Китай официально в международных отношениях. Характеризуя внешнюю политику китайского государства в начале