Психотерапия в зеркале культуры

Независимый психиатрический журнал, 1999, №2

Психотерапия в зеркале культуры

Д. А. Стехликова (Карловы Вары)

Культурную ситуацию последних двух десятилетий за неимением более точных терминов принято обозначать как "постмодернистскую". Постмодернистское мироощущение отличает прежде всего последовательный отказ от создания единой, претендующей на глобальность и истинность рассудочной, ми-ровоззренческо-философской метатеории какого бы то ни было явления, с позиции которой можно было бы теоретизировать о назначении и конечной цели этого явления. С этой точки зрения, какой бы то ни было текст, претендующий на обобщение, можно понимать, как одну из возможных версий, языковую "игру в бисер" — вроде бесконечной шахматной партии. В подобной неопределенности и неопределяемости "извне" находится и феномен психотерапии, который еще во времена Фрейда перерос свою чисто медицинскую, прикладную направленность и претендует на свое особое место в космосе современной культуры как специфический и самостоятельный способ познания и деятельности. Психотерапия не является ни научно-технической дисциплиной, ни практической этикой, ни профетическим философским учением, ни духовно-пастырской службой по примеру старца Зосимы из "Братьев Карамазовых", ни искусством или религией. Несмотря на общий корень слова, психотерапия давно вышла за пределы, положенные ей "материнскими" специальностями — психологией и психиатрией. По словам Эрика Эриксона, основы способа мышления, перешагивающего границы психологии (метапсихологию), можно обнаружить уже у Фрейда. Контекстом психотерапии, определяющим не только ее внешние цели, но и сокровенные механизмы воздействия, не служит узкая область отдельного психотерапевтического направления или врачебной специализации. Психотерапия является Феноменом, принадлежащим целой культуре, отважной попыткой целостного постижения и решения проблемы человека не "благодаря", а "вопреки", не благодаря избытку жизненных сил, а вопреки их недостатку, не благодаря расцвету, а вопреки упадку, болезни, ограничению возможностей, смерти. Это парадоксально, но возможно именно поэтому психотерапия подчас имеет больше шансов на обнаружение потаенного смысла, открытие подлинной реальности, подлинной духовности — по сравнению, к примеру, с современной философией или искусством, заглядевшимся в ироническое зеркало постмодернизма. Ибо что может быть подлиннее человеческого страдания и осмысленнее его преодоления?

Неисчерпаемое богатство культурного космоса, сложность явлений внутренней жизни человека определяют поразительное многообразие психотерапевтического опыта, его высокую степень внутренней дифференциации. Феномен психотерапии так же многолик и изменчив, как древнегреческий Протей, за масками бессчетных направлений и школ скрывающий свой истинный облик и свой пророческий дар. При сравнительном анализе психотерапевтических концепций приходится менять — с использованием выражений И. Хейзинги — самоуверенное "это так и есть" на "это предстает таким", т.е. допускать равноправное сосуществование принципиально различных "работающих" моделей понимания единой неисчерпаемо многозначной реальности, не будучи уверенными уже и в умопостижимости ее "единства".

Несмотря на это, не подвергается сомнению тот факт, что, как писал Перлз, "бессознательное" и "либидо" настолько же реальны для фрейдистов, насколько для бихевиористов реальны "рефлекторная дуга" и "стимул-ответ". Эти термины стали предметом веры", — продолжает Перлз и тот же божественный статус приписывает термину "гештальт" в своем понимании этого слова [11, С. 34]. Вопрос о возможности "конвергенции психотерапевтических систем на высшем уровне понимания" [9, С. 28] пока остается открытым.

Тем не менее считается доказанным факт того, что отличия в теоретических основаниях и технических подходах различных психотерапевтических школ не влияют на успешность психотерапии, значительно превышающую эффект плацебо. Luborsky с соавторами [24] в своем обзоре на эту тему использовали выражение птицы Додо из "Алисы в стране чудес" Льюиса Кэрролла: "Все выигрывают и каждый заслуживает награду". Утверждение, что все психотерапевтические системы и направления обладают примерно одинаковым эффектом, в специальной психотерапевтической литературе получило название "приговора Додо". Столь же бесспорным является Факт постоянно возрастающей потребности в психотерапии миллионов наших современников.

XX столетие можно назвать эпохой, как нельзя более нуждающейся в психотерапии — в широком смысле этого слова индивидуализированной секуляризованной помощи человеку, перенесшему центр жизненного тяготения в партикулярную область и лишенному стабильных традиционных жизненных ориентиров, соотнесенных с трансцендентным смыслом.

В технизированном и бюрократизированном обществе XX века теряют свое общественное значение и власть над умами и душами традиционные этические императивы и сама система ценностей, организовывавшая человеческое существование еще на пороге столетия, вместе с воплощавшими их миссию общественными институтами и авторитетами (например, церковью, монархической организацией государства, неписаными законами чести и семейного права, установлениями нравственности и социальной нормы). Американский социолог Элвин Тоффлер, описывая современную "сверхиндустриальную цивилизацию" отмечал ее все возрастающий динамизм и нестабильность и предупреждал, что "давление ускорения имеет личные и психологические последствия, точно так же как и социологические" [26, С. 7]. "Для того, чтобы выжил, чтобы избежал того, что мы обозначили "шоком будущего", индивид должен стать бесконечно более приспособляемым и устойчивым чем раньше. Должен искать совершенно новые пути, как укрепиться, потому что все старые корни — религия, народ, группа, семья или работа — все колеблется под давлением ускорения" [26, С. 24].

Эти "разжалованные" надличностные структуры, наделявшие целью и смыслом существование миллионов, выполняли кроме прочих и психотерапевтически окрашенные функции интерпретации переживания и регуляции поведения.

Ортега-и-Гассет отмечал, что в начале столетия "огромное большинство