Вторая важнейшая тема этой программы — социализация сироты или ребенка, лишенного родительского внимания. Оказавшись хоть и в теплом, но все-таки государственном доме, на всем готовом и при отсутствии полноценного воспитания трудом, дети бывают подвержены различным формам инфантилизма и иждивенчества, пожалуй, еще больше, чем так называемые домашние. Вот тут-то и можно бы включиться нам, вложить наши средства, чтобы помочь сделать мастерские, оснащенные не выброшенными на свалку, а современными станками, не списанной, а хорошей сельхозтехникой. Казалось бы, это чисто местные проекты, но, соединившись воедино, они составят совершенно новую союзную программу, которая принесет пользу и детям, и фонду, ибо речь может идти по сути об образовании сотен детских кооперативов и формировании «детской промышленности». При этом каждому воспитаннику надо открыть сберкнижку, учить его зарабатывать деньги (чему-чему, а этому необходимому умению детский дом и интеранат ребят, увы, не обучают).
Но вот здесь-то и обнаруживается болевое место.
Встретить шефов, устроить им чаепитие и концерт, принять от них дары, деньги и реальную физическую помощь — это еще не означает, что двери детдома распахнулись, нет. Многие коллективы педагогов как будто, наоборот, насторожились. За улыбкой двухчасового гостеприимства, за реальными материальными переменами часто таится все та же авторитарность взрослых, насилие над детской личностью, нежелание правду о детском заведении сделать достоянием так называемых посторонних людей. «Дары принять — это мы с радостью,— как бы говорят такие «охранители» детства,— а вот сближаться с детьми — это, поверьте, ни к чему: не стоит волновать ребенка, у него, знаете ли, какая трудная судьба!» Мягко, но настойчиво припугивая взрослых, такие воспитатели как бы подталкивают их к выходу: мы, мол, сами, а вы не тревожьтесь, спасибо за игрушки, за книжки, за гвоздь, вбитый куда надо.
Ларчик, однако, открывается просто: дети, познавшие новую ступень гуманного отношения к ним со стороны взрослых, потом бунтуют против авторитарности, а порой просто унижающего их отношения со стороны официальных наставников, выносят сор из избы, рассказывая новым друзьям о грубостях, воровстве, оскорблениях, а то и побоях. Уточка информации через детей обнажает истинное лицо педагогов.
Гласность, желание говорить правдиво о своем деле, коснулась и многих коллективов, раздробив их на части. Но иные руководители детских домов не готовы к новым подходам, не умеют действовать позитивно, устраивают «избиения» несогласных. Нечто подобное произошло в детском доме № 8 г. Москвы. Фонд выразил недоверие руководителю этого дома О. С. Александровой, которая, увы, является членом правления Московской городской организации фонда. Но что это за форма отношения — недоверие? По логике — утраченное доверие. Не отстранение от работы, не возбуждение следствия, но в высшей степени серьезное предупреждение, выражение несогласия с практикой и методами работы. Доверие можно вернуть, но не словами и обещаниями, а делом. К сожалению, публично изложенное недоверие фонда, кажется, некрепко взволновало директора детдома, районный Совет народных депутатов, Главное управление народного образования г. Москвы, наконец, Московское городское отделение фонда, которое, похоже, даже не услышало голоса Центрального правления.
Пока за стены сиротских заведений не проникает организованная и стихийная человечность, толку не будет и целей своих фонд не достигнет. Не победим мы, если ограничимся всего лишь «повышенным уровнем» шефства, которое к тому же преследует лишь материальную помощь.
Поэтому наша цель — соединение сиротства с общей жизнью. Достичь этого можно так: возглавить попечительские советы интернатных учреждений. Совет Министров СССР поручил нам, Детскому фонду, возглавить советы, создать всесоюзный попечительский совет, разработать положение о них.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.