Вот более близкая аналогия: что, если бы больному с остеомиелитом антибиотики и другое консервативное лечение прописывал терапевт, а не хирург? Знание современной химиотерапии позволяет детскому онкологу так строить план лечения, чтобы выполнять решающий этап - операцию в наиболее благоприятный для этого момент. Не зря несколько лет назад приказом Министерства здравоохранения России специальность "Детская онкология" была отнесена к разряду хирургических. Что касается отказа от хирургического этапа в лечении солидных опухолей у детей, то операция пока не может быть исключена из современного арсенала: нынешнее химиолучевое лечение не способно в абсолютном большинстве случаев предотвратить повторный рост опухоли, если ее очаг не был удален.
Мы рассматриваем химиотерапию как фактор, делающий операцию оправданной: химиотерапия позволяет достичь большей резектабельности, уменьшает вероятность местного рецидива и действует на метастазы, предотвращая гибель от них. Здесь кроется коренное различие в мышлении онкогематолога, занимающегося лечением гемобластозов - опухолей, не требующих хирургического удаления, и онкологов, имеющих дело с солидными опухолями. Любая попытка распространить каноны лечения онкогематологических больных на детей с солидными опухолями несостоятельна в принципе.
Специальности "Детский хирург-онколог" нет за рубежом, и некоторыми это воспринимается как необходимость отменить ее в нашей стране и распределить хирургическую помощь детям со злокачественными опухолями по различным хирургическим дисциплинам. Это механистическое мышление. Вот пример: ни в США, ни в странах Западной Европы в медицинских вузах нет педиатрических факультетов. Некоторые наши горе-реформаторы, неправильно оценив причины и смысл такого положения, дали рекомендацию: оказывается, мы сможем радикально улучшить нашу детскую медицину, если закроем педиатрические факультеты.
То же самое и с детскими хирургами-онкологами. Погубить уникальную специальность (детских хирургов-онкологов в России меньше, чем космонавтов) легко. Что же останется? Лишь тяжелый контингент больных детей, которым не будет оказываться специализированная медицинская помощь на должном уровне. И мы, и наши коллеги из НИИ детской онкологии ОНЦ им. Н.Н.Блохина РАМН регулярно, к сожалению, сталкиваемся с больными, которых пытались оперировать хирурги, не являющиеся онкологами. При этом их квалификация может соответствовать самым высоким стандартам, а подводит лишь одно - отсутствие специальной подготовки.
Кстати, утверждения, что за рубежом повсюду онкологическую патологию оперируют общие хирурги, не вполне корректны. Запад большой, и можно выбирать, на какие центры ориентироваться. Например, в Институте рака Вашингтонского клинического центра достигнута еще большая, чем у нас в стране, специализация: такие уважаемые в мире онкологии авторитеты, как П.Шугабейкер и М.Малауэр, включают в сферу своего хирургического интереса только костные и мышечные опухоли. Наш опыт свидетельствует, что детская онкохирургия - это отдельная наука, предусматривающая массу нюансов, ускользающих от общих хирургов. Результатом являются неадекватные операции, после которых происходят местная диссеминация и гематогенное распространение опухоли, а также не обеспечивается восстановление функции пораженных органов и частей тела. Хирурги-онкологи знают, что прогноз и возможности повторной операции у больных, которым были проведены неоправданные хирургические вмешательства, гораздо хуже.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.