Иван Михайлович Сеченов об истории и организации науки

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ СЕЧЕНОВ ОБ ИСТОРИИ И ОРГАНИЗАЦИИ НАУКИ

Экспериментально-физиологические труды И. М. Сеченова (1829—1905) снискали ему европейское имя, психофизиологические трактаты возбудили в русском обществе живой интерес к естествознанию. Влияние Сеченова на развитие науки и научного духа в России было огромно и продолжалось на последующие поколения ученых.

Неоцененными, однако, до настоящего времени остаются труды Сеченова по истории и организации науки. Их немного — всего 7 из 106 («Беглый очерк научной деятельности русских университетов по естествознанию за последнее двадцатипятилетие», 1883); «Герман Гельмгольц как физиолог» (1894); «Заслуги Лавуазье в биологической области» (1894); «О деятельности Гальвани и дю-Буа-Реймона в области животного электричества» (1896); «Итоги животной физиологии за истекшее столетие» (1901) и две рукописи, выявленные нами в Архиве РАН недавно в связи с подготовкой конференции, посвященной 90-летию со дня кончины великого ученого. Это «Проект устава Русской ассоциации для обеспечения и устройства естественнонаучных съездов» (1894) и «Памяти Иоганнеса Мюллера» (1903). Все они, за исключением «Беглого очерка...», относятся к московскому периоду деятельности Сеченова, когда он был профессором университета (1889—1905).

Сведения исторического характера содержат и специальные труды Сеченова, такие как «Лекции о животном электричестве» (1862), «Кому и как разрабатывать психологию» (1873). Заметим, кстати, что в 1894 г. в переводе с немецкого языка под редакцией Сеченова увидел свет «Очерк истории физики» Розенберга. В названных трудах Сеченов проявил себя как хороший историк науки и выразил свое отношение к историко-научным исследованиям.

Основные критерии и принципиальные подходы к оценке историко-научных исследований Сеченов сформулировал в 1892 г. в своем отзыве на докторскую диссертацию А. фон Штейна (будущего известного клинициста-отоларинголога, профессора Московского университета) «Учение о функциях отдельных частей ушного лабиринта». Главными достоинствами крупных исторических исследований, согласно Сеченову, являются: полнота изучения вопроса по письменным памятникам, именно монографиям, а не кратким извлечениям из учебников или рефератов; стройность изложения материала; критическая оценка фактов и определенность выводов. «Сочинение г. фон Штейна по истории учений о функциях ушного лабиринта я считаю монументальным на том основании, — писал Сеченов, — что в его книге собрано и проведено воочию все существенное, сделанное его предшественниками — не только их выводы, но и употребленные ими способы исследования. Так, в отношении выводов он не ограничивается указаниями на заглавия и страницы сочинений, а приводит целые выписки из книг. Говоря о сравнительной морфологии слухового органа у животных, рядом с словесными описаниями г. Штейн дает рисунки. Наконец, оперативной методике над слуховым органом у животных посвящена у него целая глава. Я считаю сочинение г. фон Штейна более чем достойным степени доктора медицины» [7].

Темы историко-научного характера Сеченов предлагал для студенческих работ. Например, студент Московского университета Сергей Михайлов выполнил работу «Собрать литературные данные по вопросу об иннервации сосудов» (1894). Предъявляя те же критерии, а именно собрать все данные по монографиям, привести в строгую систему весь фактический материал и проявить критическое отношение к методам исследования, Сеченов подчеркивал: «Только при соблюдении этих условий важное в истории вопроса выделилось бы из второстепенного, и сочинение было бы драгоценным пособием для лиц, приступающих к подробному изучению вопроса» [6].

Строгих критериев придерживался Сеченов и при оценке деятельности ученых. «В деятельности великих людей, — начинающих собою новые этапы в области научной мысли, есть всегда две стороны, одинаково драгоценные для потомков: итоги их реформаторской деятельности и тот путь, которым шла их мысль. Для преемников реформатора итоги его служат новым исходным пунктом поступательного движения вперед, а путь, которым он шел, намечает направление нового движения» [3]. Но для того чтобы достичь значительных результатов в науке, как, например, Г. Гельмгольц — «гений-натуралист», этот избранник при философском уме должен совмещать в себе «в небывалой еще в истории науки степени дар анализа и дар эксперимента» [⁵ ].

Взгляды Сеченова на организацию науки изложены им в «Беглом очерке...» и в рукописи «Проект устава Русской Ассоциации...» (1894). Основная идея Сеченова в этом вопросе заключалась в том, что непременным и единственным условием прогресса общества являются единство науки и образования, органическая связь университетов с Академией наук и здоровая научно-общественная среда, общение ученых в форме регулярных съездов естествоиспытателей и врачей. Участие крупных ученых, творцов науки, в работе съездов Сеченов считал обязательным. В одном из писем Д. И. Менделееву в марте 1875 г., говоря, в частности, об участии в предстоящем очередном пятом съезде русских естествоиспытателей и врачей (Варшава, 1876), Сеченов писал о принципиальной важности участия столичных ученых в его работе. «Любезный друг Дмитрий Иванович, — писал Сеченов, — как намерены Вы и вообще петербургские профессора отнестись специально к съезду натуралистов в Варшаве? Поедете или нет? Если на этот предмет нет еще общего решения, то не худо было бы вам заранее переговорить между собою, так как в вопросе этом есть следующая щекотливая сторона. Не поедут петербуржцы, значит, поедет меньшая братия, и съезд выйдет, пожалуй, мизерный, что было бы крайне нежелательно именно в Варшаве; поедут петербуржцы — поедут путные и из провинций, и съезд выйдет по содержанию приличный» [8].