В постройках зодчего конца 1820—1830-х годов (Преображенский и Троицкий соборы, Нарвские и Московские триумфальные ворота в Петербурге) усиливаются черты монументальности, величия. Детали прорисовываются более сухо и графично. В этом сказывается в определенной мере следствие начавшегося вырождения классицистического стиля. Но до самого конца для Стасова остается характерным лаконизм в выборе художественных средств, умение найти для своих сооружений выгодное расположение в городской застройке, позволяющее им стать центром окружающего пространства.
Выдающееся значение в окончательном формировании архитектурного облика Петербурга принадлежит К. И. Росси (1775—1849). Он довершил ансамбли, начавшие складываться еще в предшествующем веке, как, например, Дворцовую и Сенатскую площади. Сознавая важнейшую роль Невского проспекта в планировке и развитии столицы, он усилил и подчеркнул эту роль созданием нескольких новых кварталов, прилегающих к главной магистрали, раскрывающихся на нее своей застройкой. Это обогащало восприятие улицы, значительно увеличивало ее пространственное воздействие.
Творчество Росси с его широким ансамблевым размахом означило блестящее завершение градостроительных устремлений русского классицизма, вместе с тем оно обнаружило и определенный кризис и перерождение этих устремлений.
Всякое свое строительное начинание Росси мыслит не как отдельное здание или сумму их, а как оформление громадного участка города. В этом заключалась и сильная сторона, что обнаружилось в большинстве лучших работ зодчего, но в этом коренилась и опасность декоративного понимания архитектуры: гармонически уравновешенное соотношение городского пространства и здания перерождалось в сумму площадей, улиц, набережных, оформленных красивыми фасадами.
Росси начал свой путь в мастерской архитектора В. Бренны, был затем два года в Италии, вернувшись, работал в Москве и Твери. Первой его крупной работой в Петербурге было строительство дворца на Елагином острове со служебными и увеселительными павильонами при нем (1818— 1822). Эта задача была сродни усадебному строительству 18 века, к тому же главное здание возводилось не заново, а на основе старого дворца, что обусловило его переходный облик. Но все же в планировке усадьбы, в размещении павильонов по острову так, чтобы они организовывали природное окружение, сказалось уже новое архитектурное мышление. В разработке интерьеров дворца проявился выдающийся талант Росси-декоратора.
Более полно и широко дарование зодчего раскрылось в создании Михайловского дворца (1819—1825). Задачу, сходную со своей предыдущей работой — сооружение усадебного дома, — он понял и решил как проблему градостроительного порядка, требующую планировки и застройки обширного городского района. Так, помимо самого дворца возникает проект площади перед ним, обстроенной жилыми домами близкой архитектуры. Площадь соединяется с Невским короткой прямой улицей, перспективу которой замыкает роскошный фасад Михайловского дворца, обильно украшенный лепной скульптурой. Здесь уже складывается тот принцип архитектурной композиции, который получил блестящее развитие в будущем ансамбле Театральной площади.
Противоположная сторона здания выходит в парк, поэтому архитектурное решение ее не столь парадно, сколь живописно: от аркады цоколя на луг сбегают ступени широкой лестницы, два верхних этажа объединены длинной двенадцатиколонной лоджией, дающей богатую светотеневую игру. На берегу Мойки, с которой соприкасается парк, архитектор поставил изящный павильон пристани.
Весь ансамбль дает пример необыкновенно разнообразного и изобретательного решения, тесно увязанного с задачами градостроительства. Помимо дворца и служб Росси проектирует фасады жилых домов на площади, а также зданий, выходящих на Михайловскую улицу. Их архитектура гораздо более сдержанна и скромна, выступая аккомпанементом главной темы — дворца.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.