Отправным пунктом такой оптимизации Агацци считает самопонимание человеком самого себя. Он считает, что человеческая природа заключает в себя физически-телесное (факты) и духовно-социальное (цели). Природа человека – это не только образ должного, но реальное поле возникновения этого образа, пространство коммуникации, в котором возникают все характеристики человека: родовые, всеобщие, особенные, индивидуальные. Увидеть себя извне и изнутри можно только в контексте и в масштабе культуры. Природа человека это состояние души, но душа – это феномен культуры, так же как и сам человек.
Итак, если техника – способ общаться, то для моральной проблематики это означает одно: радикально расширяется представление о моральной вменяемости применяющего технику человека. Расширяется круг адресатов моральной вменяемости, те кто не участвует в разработке, создании, эксплуатации техники включены так или иначе в коммуникационное пространство. Осваиваемое техникой и вынуждены реагировать на экспансию технического мира в виду ее глобальности.
Далее в статье рассматривается новый моральный империтив технической цивилизации сформулированный Х. Ленком. В его понимании моральная ответственность должна быть не ответственностью виновного, а ответственностью опекуна (человека). Т.к. человек соучастник эволюции живого. Этот тезис надо понимать предельно широко, обращая его и к людям, и к сообществам, к культуре, моральным ценностям, традиционным устоям. То есть если мы за техникой и в самой технике видим гуманистическое содержание, то вся проблематика технической этики, где этические отношения возникают между человеком и чем то неодушевленным, пусть это будет природа, опасные естественно-научные открытия, возвращаются на круги своя, ставя вопрос, как должны относиться друг к другу люди. «Этика не только должна стать ориентированной на все человечество, но она должна направляться на коллективно действующего человека, с точки зрения более широкого понятия «опекунской»…
Теперь рассмотрим, как моральная проблематика техники преломляется сквозь призму человеческих отношений на примере разбора литературных произведений.
Начнем с романа В.Кормера «Человек плюс машина». Действие романа развивается вокруг эксперимента «машина-люди». Автор романа включает машину в социальную ситуацию и наблюдает драматические события, психические расстройства , пожары, интриги, угрозы, уголовщину вокруг машины, через идеологию главного героя, наделяя Машину интеллектом. Характерно то, что машина в романе В. Кормера не привнесла ничего машинного в те конфликты и взаимодействия, которые стали предметом наблюдения и эксперимента, но расширила диапазон морально-нравственных оценок и критериев фабулы повествования. Эксперимент был социально-психологическим, а машина лишь фоном для него. Если же о машине говорить, как о человеке, приписывая ей интеллект, эмоции и мораль, то это ни что иное, как технократизм вывернутый наизнанку. Глубокий смысл романа в том, что технократизм родом не из машины, а из головы человека, машина, это повод выстроить отношения между людьми каким-то новым методом.
В рассказе «Модели» задана тема иначе, в нем нет реальных людей , а лишь компьютерные аналоги людей, их информационные модели. В некой искусственной ситуации взаимодействуют несколько индивидов, как обычные люди со своими характерами, привычками, чувствами. В экстремальной ситуации все герои рассказа поставлены перед выбором того или иного образа поведения. И лишь один герой, от лица которого идет повествование, отказывается от привычных шаблонов поведения и пытается осмыслить ситуацию. Однако все герои рассказа учувствовавшие в разворачивающейся драме – не люди, а компьютерные модели, так же как и вся ситуация, созданная экспериментатором для наблюдения за разными типами личностей в форс-мажорных обстоятельствах. Допустимы ли такие модельные эксперименты, ведь манипуляции подвергаются даже не люди, а сами моральные ценности и социальные роли. И не важно, что субстанция, на которую оказывается воздействие,- информация, т.к. она уже обладает сугубо человеческими, идеальными, моральными и метафизическими определенностями. Нельзя воспроизводить внутренний мир человека для радикального экспериментирования, даже в благих целях познания.
Остается не решен один принципиально важный вопрос: всегда ли подобные эксперименты аморальны?. Поскольку все герои рассказа погибают, кроме рассказчика, допустим ли эксперимент при более благополучном замысле? Кто и как определяет критерии допустимого и не допустимого в науке, в практике? Не являются ли моральные нормы оковами прогресса, когда возникают проблемы с моральным статусом инновационных проектов? Насколько плотно ни были бы здесь «задействованы» технические устройства, техника как таковая, вопросы возникают сугубо человеческие, гуманитарные.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.