почувствовать, чем были для него такие понятия, как мир, благо, красота, творчество и т. д., т. е. необходимо исследовать тот культурный контекст, в котором он творил.
В настоящей работе я не ставил себе целью дать законченный портрет мастера эпохи средневековья. Моя задача значительно скромнее: попытаться определить, что мастер знал о создаваемой им вещи, что он думал об ее изготовлении, как личность его отпечатывалась в этих представлениях, или, наоборот, как эти представления отражались в его личности. Под «знаниями о вещи», «мыслями об изготовлении» я подразумеваю не известный мастеру свод технических приемов, но то, как он осмысливал структуру своего знания и умения, а именно: чем была для него создаваемая им вещь, почему она такая, а не иная, откуда исходит знание об этой вещи и тому подобные вопросы.
Однако, прежде чем исследовать особенности носителя средневекового художественного языка, надо определить его самого. До сих пор я ни разу не употребил слова «художник» и сделал это совершенно сознательно. Так же сознательно я старался, говоря о средних веках, вместо выражения «произведение искусства» пользоваться словом «вещь». Дело в том, что, строго говоря, средневековье не знало художника в современном понимании, т. е. человека, создающего произведения искусства, которые бы служили исключительно объектом художественного любования. В ту эпоху искусство еще не отделилось от ремесла. Как отмечает К. М. Муратова, «термином «artifex» — «художник, мастер» можно было в средние века обозначать человека любой практической специальности. Фома Аквинский, приводя примеры из практической деятельности художника, часто употребляет этот термин, имея в виду то художника или архитектора, то кузнеца, то ножовщика. Его теория творчества относится как к художнику, так и к ремесленнику любой профессии»1.
Нерасчлененность ремесла и искусства позволяет использовать для исследования проблем художественного языка средневековой эпохи источники, относящиеся к собственно ремесленной деятельности,— рецептурные сборники. Написанные самими мастерами, эти сборники дают возможность изучить структуру мышления средневекового ремесленника как бы изнутри.
Таких трудов до нас дошло, к сожалению, немного, и они охватывают далеко не все области ремесленной деятельности. Наиболее полный трактат —это сочинение Теофила Пресвитера «Schedula diversarum artium»—«Краткое изложение различных искусств»3, написанное в конце XI — начале XII в. Предположительно автором его был ювелир и металлоделец Рогер из Хельмарсхаузена, принявший в монашестве имя Теофила. Трактат затрагивает чрезвычайно широкий круг вопросов: изготовление красок, приготовление сплавов, обработка драгоценных камней и т. д.
Трактат Теофила Пресвитера представляет для нас особый интерес, ибо он написан ученым монахом-ремесленником, склонным к рефлексии на предмет своей деятельности. Каждой из трех книг трактата предпосланы довольно большие вступления, где автор размышляет о своем труде ювелира и металлодельца.
В настоящей работе будет затронут еще один сборник сходного содержания—«Маррае Clavicula»—«Ключик к живописи»3. Первое упоминание о нем содержится в списке книг монастыря Рейхенау, составленном в 821—822 гг. До нас дошли две редакции этого труда—ранняя, Х в., и поздняя, более пространная, XII в.
Будет упомянут и еще один письменный источник — альбом Виллара
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.
