воспитанники которых должны получать систематическое богословское образование, сами задачи православного богословия и богословского образования или не обозначены вообще или же обозначены не достаточно отчетливо. Тот разброс мнений, который выявился на этот счет и в ходе подготовки реформы духовной школы, и на Богословской конференции 2000 г. наглядно подтверждает этот факт.
Очевидно, что любая серьезная человеческая деятельность, первостепенная цель которой не определена в точности, не может быть плодотворной, в конце концов, она выродится в безжизненный формализм.
Приходится констатировать, что система современного русского духовного образования движется, к великому сожалению, именно к этому результату. Не успев возродиться, она стала стремительно вырождаться.
Впрочем, главная проблема, о которую сегодня претыкается духовная школа, не нова. Суть ее очень точно выразил протоиерей Георгий Флоровский. Давая оценку отечественному академическому богословию XVII-XIX в.в., он писал о “псевдоморфозе Православия”, происшедшей в результате “размыкания” научно-богословких знаний и опыта духовной жизни. Т.е. речь здесь о том, что в русском Православии этого периода была утрачена живая связь между теорией, которая содержалась в так называемых символических книгах и догматических пособиях и преподавалась в семинариях и академиях, и практикой, которой реально жила Русская Церковь в лице сохранявших преемственность аскетической традиции подвижников. Русское академическое богословие приобрело весьма отвлеченный, схоластичный характер. Научное богословие стало существовать ради самого себя, богословские знания стали чем-то самодостаточным, богословие стало вырождаться в богословствование (имеется в виду только общая тенденция, из которой, слава Богу, были и исключения). Стала предаваться забвению сама цель богословия, о которой хорошо писал В.Н. Лосский: “Христианское богословие, в конечном счете, всегда только средство, только некая совокупность знаний, долженствующая служить той цели, что превосходит всякое знание. Эта конечная цель есть соединение с Богом или обожение, о котором говорят восточные отцы” [1].
В святоотеческой традиции догматическое учение Церкви никогда не рассматривалось как какое-то отвлеченное, чисто теоретическое знание, знание само по себе. Св. Отцы не богословствовали ради самого богословия, не создавали вероучительных систем ради самих систем. Напротив, святоотеческое богословие всегда носило целенаправленный практический характер, работая “единому на потребу” – спасению человека. Поэтому научное богословие по своему назначению должно быть, с одной стороны, своего рода ограничителем, пределом, за которым следует ересь, т. е. заблуждение, дающее ложное направление духовной жизни, приводящее к блужданию в духовной тьме; с другой стороны, - совокупностью знаков, указателей, определяющих здоровое духовное развитие, как отдельной личности, так и церковного сообщества в целом.
Православная вера предполагает цельное двуединство догматического
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.
