Что есть философия? /Карл Ясперс/

добилась строго определенных и признанных всеми результатов познания, философия, несмотря на тысячелетние усилия, не достигла этого. Действительно, в философии нет единодушия в определении того, что можно трактовать как окончательно познанное. То, что в силу необходимости признается каждым человеком, обретает тем самым статус научного знания; оно не является более философией, а соотносится с определенной областью познаваемого.

Философскому мышлению, ко всему прочему, не свойственна, как это имеет место в научном знании, вовлеченность в некий прогрессирующий процесс. Разумеется, мы ушли значительно дальше Гиппократа, греческого врачевателя. Но вряд ли у нас есть основания говорить о том, что мы превзошли Платона. Только в области научных данных, которые он использует, мы добились преимущества. В философствовании же как таковом мы, быть может, едва ли приблизились к нему. То, что в отличие от образа какой-либо конкретной науки тот или иной образ философии не находит единодушного признания, необходимо связано с самой ее природой. Тот вид определенности, к которому стремятся в философии, не есть научный, т.е. равнозначный для всякого рассудка; это — удостоверенность, в подтверждении которой участвует человек всем своим существом. В то время как объектом научного познания становятся отдельные предметы, знание о которых вовсе не обязательно для каждого, в философии речь идет о бытии как целом, что затрагивает человека в качестве человека, об истине, которая там, где она проявляется, открывает много больше любого научного постижения.

Философия на современном этапе связана, правда, с науками. Она имеет своим условием научные знания на той стадии развития, которой они достигли в соответствующую эпоху. Но истоки у смысла философии иные. Философия возникает до всякой науки, там, где люди пробуждаются и начинают мыслить.

Эту философию без науки мы представим на примере некоторых примечательных явлений.

Во-первых. Едва ли не каждый человек считает себя способным выносить суждения о вещах философских. Признано, что условием понимания в области научного знания является соответствующее обучение, владение методом; в то же время в отношении философии выдвигаются притязания на то, чтобы без каких-либо условий участвовать в сотворении философии и говорить от ее имени. Собственное человеческое бытие, жизненный путь людей и их личный опыт расцениваются как достаточная предпосылка для этого.

Следует согласиться с тем, что философия должна стать доступной каждому. Ведь самые сложные и запутанные пути философии, которыми идут люди, специально занимающиеся философией, имеют смысл только тогда, когда они вливаются в человеческое бытие, которое определяется тем, насколько оно уверено в бытии и через него в самом себе.

Во-вторых. Философское мышление должно постоянно оставаться изначальным. Каждый человек должен осуществлять его самостоятельно.

Замечательным свидетельством того, что человек как таковой философствует изначально, являются вопросы детей. Отнюдь не редко из уст ребенка мы слышим то, что по своему смыслу непосредствен­но восходит к глубинам философствования. Приведу примеры.

Ребенок удивляется: «Я все время пытаюсь думать, что я — это другой, но всегда оказывается, что это снова я». Этот мальчик касается истока всякой достоверности — сознания бытия в самосознании. Его поражает загадка бытия своего Я, того, что нельзя понять ни из чего иного. Он стоит, вопрошая, у этой границы.

Другой ребенок слушает историю сотворении мира: вначале Бог создал небо и землю... и тут же спрашивает: «Что же было до начала?» Этот мальчик ощутил беспредельность дальнейшего вопрошания, неудержимость разума, узнал, что для него окончательный, подводящий черту ответ невозможен.

Во время прогулки на лесной опушке девочке рассказывают сказку об эльфах, которые по ночам водят там хороводы... «Но ведь их нет...» Тогда ей рассказывают о реально существующих вещах, о движении Солнца, о вращении Земли, приводят доводы, которые говорят о шарообразности Земли и о ее вращении вокруг самой себя... «Ах, это ведь неправда, — говорит девочка и топает ногами по земле, — Земля стоит крепко. Я верю только тому, что вижу». На это ей говорят: «Тогда ты не веришь в Бога, его ты ведь тоже не можешь видеть». Девочку это озадачивает, но затем она очень решительно заявляет; «Если бы его не было, тогда бы ведь и нас совсем не было». Этот ребенок оказался охвачен изумлением перед тут-бытием: оно не обусловлено самим собой. И он постиг различие в вопрошании: направлено ли оно на предмет, существующий в мире, или на бытие и наше тут-бытие в целом.

Другая девочка идет в гости и поднимается по лестнице. Она видит, как все вокруг постоянно меняется, проплывает мимо, исчезает, словно этого вовсе не было. «Но ведь должно же существовать что-то прочное... то, что я здесь и сейчас поднимаюсь по ступенькам к тете, — это я хочу удержать». Беспомощность, удивление и испуг перед универсальной преходящестью, исчезновением пытается найти для себя выход.

Тот, кто задался бы целью собрать все это воедино, мог бы рассказать о богатой детской философии. Возражение, что дети могли ранее слышать все это от родителей или от других, явно нельзя считать серьезным