Коррупция в полиции - британский опыт, страница 2

Нельзя отрицать, что в то время изменения назрели, но также необходимо отметить, что их результатом было то, что полиция Лондона лишь 20 лет спустя смогла восстановить свою былую силу и эффективность в борьбе с преступностью.

Реформа полиции осуществлялась в нескольких направлениях. Одним из таких направлений было реформирование органов следствия. В то время следственный отдел состоял примерно из 3000 детективов, все из которых находились в непосредственном подчинении полицейского управления. Местные полицейские чины мало что могли сказать о том, как работает следствие и не отвечали за управление его работой. Следствие было “армий в армии”. Возникло мнение, и очевидно правильное, что такая организационная структура была, по меньшей мере, частично ответственна за те коррупционные деяния, которые уже были раскрыты и те, которые еще предстоит раскрыть.

Реформирование следствия заключалось в том, что оно было разукрупнено и управление им было передано на места. Кроме того, теперь стало невозможно всю жизнь работать в следствии. Была введена система ротации. И для того, чтобы получить очередное звание, нужно было осуществлять смену должностей и служить поочередно в следствии и в других службах.

Для того, чтобы закрепить и укоренить эти изменения, новые полицейские не из среды следователей были выдвинуты на руководящие посты в следственный отдел Скотланд Ярда.

Другое главное процессуальное нововведение кардинально изменило правила работы с информаторами. Это было необходимо, так как многие преступления, связанные с коррупцией, были следствием того, что полицейские устанавливали слишком близкие отношения с преступниками, часто лукаво заявляя при этом,  что они получают ценную информацию.

Очень часто те преступники, которые якобы обеспечивали ценной оперативной информацией своих полицейских, с которыми они сотрудничали, получали больше, чем полиция. В этом случае, полиция могла стать в услужение преступников, что являлось обратным поставленной цели. Благодаря этому, так называемые уголовные “друзья” полиции могли гарантировать как то, что будут устранены их конкуренты, так и то, что их преступления останутся не раскрытыми.

Очень часто, также, эти самые “друзья” получали вознаграждение из общественных денежных фондов или страховых компаний.  Этими вознаграждениями они делились с коррумпированными сотрудниками.

Для устранения таких проблем правила работы с информаторами были значительно ужесточены. Анонимность больше не защищалась, а секретность, которая являлась краеугольным камнем в отношениях между полицией и информаторами, была снята.

Новые правила гласили, что для получения вознаграждений, многие из которых достигали нескольких тысяч фунтов стерлингов, необходимо было зарегистрировать все данные о человеке, а его деятельность находилась под тщательным надзором старших чинов. Кроме того, о всех встречах необходимо было докладывать. А на встречах с лицами, отпущенными под залог, должен был присутствовать старший офицер. Вознаграждение должно было выплачиваться в присутствии очень высоких чинов, которые должны были объяснить информатору, что вознаграждение выплачивается только ему, и он не должен его ни с кем делить.

В конце концов стало очевидно, что хотя все эти изменения были сделаны с очень хорошими намерениями, и были необходимы, в то время они были настолько ограничительными, что возникло желание не работать с информаторами вообще. Медленно, но верно способность полиции расследовать уголовные преступления снижалась, так как   полицейские видели, что быть офицером, носящим форму, выгоднее, чем следователем.

Эти проблемы были устранены значительным ослаблением правил-нововведений. К сожалению, и это видно только когда смотришь напроделанное по прошествии времени, что ослабление указанных правил медленно и почти незаметно вело к воссозданию обстановки, которая давала благодатную почву для возрождения коррупции.

Весьма существенен тот факт, что преступлениями, вокруг которых процветает коррупция, по меньшей мере в Великобритании, являются не те, которые общественность считает наиболее тяжкими, а те, которые находятся на границе преступной и не преступной деятельности. Такие преступления, как порнография, проституция и незаконные азартные игры не считаются общественностью особо опасными, и полиция закрывает на них глаза. Комиссар Скотланд-Ярда, сэр Роберт Марк, касаясь данной темы, однажды сказал в телевизионной лекции: “Полицейский опыт работы по делам, связанный с порнографией показывает, что некоторые виды деятельности, даже если большинство людей считает их нежелательными или оскорбительными, на практике не могут быть остановлены. Единственное на что можно надеяться, так это на их регулирование.   Азартные игры, содержание притонов, нетрадиционные сексуальные отношения - все относятся к данной категории. Нет уверенности, что очень суровые наказания смогут их подавить. Спрос на них всегда будет. Наиболее вероятными последствиями явилось бы то, что их загнали бы в подполье. Это привело бы к повышению цен для потребителей и увеличению доходов тех, кто рискнул бы этим заняться. Желание противостоять или коррумпировать полицию значительно увеличилось бы. Сухой закон в США, который создал условия для деятельности гангстеров, является классическим примером неудачной попытки искоренить неискореняемое. Что здесь необходимо, так это найти правильный баланс, добиться уровня контроля, приемлемого для общества и, в то же время, работающего на практике. Те, кто принимает новые законы, иногда не уделяют достаточного внимания трудностям применения их на практике. Они тратят много времени и усилий на обсуждение моральных аспектов и считают, часто ошибочно, что людей можно заставлять их соблюдать. Критика общественности относительно их неэффективности обычно направлена в сторону полиции, а не на трудности, которые находятся вне ее компетенции”.