Мы и запад (Из книги «Мысли изреченные,,,»), страница 2

Правда, говоря о современных американцах, следует все же отметить, что слишком уж большие надежды возлагают они на те или иные чудодейственные правила, слишком уж верят в то, что в жизни может происходить как в известной рекламе: «Съел — и порядок!»

Это очень напоминает рассуждение Писарева, который где-то (вдохновленный, видимо, Молешоттом) писал, что на Западе люди активны, энергичны и продуктивны потому, что едят много мяса и употребляют кофе и чай; тогда как на Востоке — из-за того, что там потребляют преимущественно растительную пищу — люди пассивны, сонливы и апатичны.

Современной Америке вообще присуща чрезмерная увлеченность формальной стороной всякого дела. Это, кроме прочего, свидетельствует о духовной ориентации современной Америки скорее на Ветхий Завет, нежели на Завет Новый, который учит, что возможно ходить по водам, передвигать горы, и в котором плоть побеждается духом.

О свободе. При диком и темном состоянии современного человека, свобода для него ограничивается и предоставляется в той лишь мере, в какой он знает, что с нею делать: на Западе ограничивается необходимостью жить в соответствии с законами денег, в тоталитарных государствах ограничивается силой (кстати, то, что в России свобода всегда ограничивалась в значительной степени силой, свидетельствует еще и о том, что наш народ, по разным причинам, за деньги не очень и купишь). Однако если бы власть и деньги имущие меньше заботились (всякий — своими средствами) об ограничении свободы человека — он делал бы это без них. Ведь каждый человек, когда на его долю каким-то образом выпадает слишком много свободы от денежной и иной зависимости, сам ищет, как от этой свободы избавиться, ограничивая ее ради самостоятельно выбранных целей. В этой связи безудержное стремление современного западного человека к расширению прав и свобод, его жажда к бесконечному потреблению являются доказательством того, что он далеко еще не свободен (несмотря на все декларации и конституции). И если он не научится ограничивать себя сам, если из «человека потребляющего» не превратится в человека хоть сколько-нибудь разумного (я уже не говорю — совестливого), то очень скоро на планете возникнет повод для нового тоталитаризма — ведь для Запада простор для потребления будет сохраняться лишь до тех пор, пока будут существовать еще бедные страны, которые можно «завоевать долларом» и пользоваться их ресурсами... Возможно, что через некоторое время — когда экологические проблемы дадут о себе знать и не из кого уже будет качать ресурсы— процесс «расширения свобод» закончится и жителей Земли станут «строить в шеренги» и подвергать новым строгим ограничениям, выставляя это в качестве необходимых мер, принимаемых «ради выживания человечества».

Земля или небо? Люди минувших веков духовно были гораздо ближе к космосу, чем люди современные — несмотря на все новейшие достижения в «покорении космического пространства». Вообще, с течением времени внимание людей все больше перемещается с «неба» на «землю». Люди уверовали в возможность решить свои проблемы одними земными средствами; их все более поглощает «земная жизнь» — «небо» же они отодвинули на задний план из-за малой, по их мнению, от него пользы.

Такая поглощенность «земной жизнью» может привести в лучшем случае к установлению всеобщего материального благоденствия, достижение которого возможно в «космически» довольно короткий срок. Что же касается духовных запросов человека, то возможности «земли» в удовлетворении этих запросов ограничены. Поэтому есть основания оценивать наш век как век застоя и упадка в духовной истории человечества. Остается, правда, надежда на то, что мы имеем дело лишь с определенным этапом в развитии человечества— когда максимальное число людей получает возможность жить в сносных бытовых условиях и когда широко распространяются более-менее гуманные правила общежития, этапом, необходимым для дальнейшего перехода от «количества» к «качеству» (от количества человек, допущенных к материальным благам цивилизации, к духовному наполнению каждой человеческой жизни).

Как бы то ни было, но пока что западный человек, отяжеленный материальными благами, все больше «опускается на землю», тогда как русский человек, земная жизнь которого мало устроена, в значительной степени продолжает жить «неземными», нематериальными заботами и устремлениями. Этому, как ни странно, немало способствовал и коммунистический период в русской истории, когда из-за уравниловки в экономике человеку почти не было смысла направлять все свои усилия на достижение «земных благ».

Русское «ханжество». Русских и русскую культуру принято обвинять в ханжестве. Однако то, что определяют как ханжество, объясняется тем, что большинство русских людей в своей жизни (и лучшие русские художники— в своем творчестве) все еще руководствуются совестью, которая не желает признавать нормой низменные проявления человеческой натуры. Это не значит, что они в этом смысле всегда оказываются на высоте, а значит лишь то, что они стыдятся низкого, в том числе и в себе, и понимают, что низкое не должно торжествовать. Они чувствуют в душе своей идеал и страдают от несоответствия этому идеалу. Запад же идет по пути снятия этих страданий за счет узаконивания низменного в человеке.

Особенность русской литературы. Русская литература — и христиане Гоголь и Достоевский, и позитивист Чехов, и советский писатель Шукшин, и даже многие из тех, кого в России в свое время называли нигилистами,— всегда боролась со злом, и в первую очередь с тем злом, которое гнездится внутри каждого человека и которое в христианской традиции принято связывать с влиянием дьявола.