Когда закончатся времена негодяев, или будущее у наших ног

Когда закончатся времена негодяев,

или будущее у наших ног.

Мы живем во времена негодяев, как несколько лет назад сказал, кажется, Э.Геворкян. Времена негодяев - не только публицистический образ. Это вполне очевидная этносоциальная характеристика времени, в котором условием достижения успеха становятся предательство и бесчестие, нормой поведения - трусость и изворотливость, нормой бытия - дегенерация духа, сознания и плоти. Любой из нас, если посмеет открыто, преодолевая намыленное годами бельмо политкорректности, посмотреть в лицо правде, найдет тысячи примеров этому в своей собственной жизни.

Рабская мудрость “Своя рубашка ближе к телу” да лагерное присловье “умри ты сегодня, а я завтра” - вот и вся философия нашего времени, вот и весь священный смысл российского либерал-демократического общества, как бы ни пытались его приукрасить и переложить на благообразный язык профессиональные манипуляторы с косящими от вечного вранья глазами.

Однако для нас важнее понять, почему это случилось с нашим народом и нашей страной, могло ли быть иначе, и есть ли у нас будущее. Или хотя бы надежда на будущее, непохожее на громадный уголовно-политический лагерь, где ВОХРа разбежалась, а заключенные остались.

Ответы, на самом деле, достаточно просты. Ответ в том, что мы - люди.

Человеческое, слишком человеческое.

Человек существо одновременно духовное, социальное и биологическое. По причине своей принадлежности к живой природе, жизнь человека циклична: человек рождается, растет, достигает зрелости, переживает “кризис среднего возраста”, стареет, и, наконец, покидает этот мир. Очень упрощенно излагая теорию этногенеза последнего русского гения Л.Н. Гумилева, можно утверждать, что нечто подобное происходит и с коллективами людей: народ (этнос) возникает из обломков других этносов (народов), растет и распространяется вверх и вширь, создавая свою культуру и свой неповторимый облик, растрачивает жизненные силы в этой борьбе, и в определенный период времени как бы надламывается. При этом прежде всего раскалывается так называемый этнокультурный стереотип поведения, то, что часто называют “национальным характером” или “менталитетом”. Затем, если этносу удастся пережить собственный надлом, предстоит долгий период “инерционной фазы”, или же “золотой осени цивилизации”, но об этом позже. Итак, важно, что это совершенно объективный, природный процесс.

 Русский народ, составляющий основу и опору всего российского суперэтноса в целом, примерно с конца 18 - начала 19 веков переживает именно период надлома, и именно в этом причина многочисленных расколов в национальном самосознании. Отсюда, от разделения единого этноса на “своих” и “чужих”, на бар и крестьян, на господ и пролетариев, на красных и белых, на троцкистов и ленинцев, на коммунистов и врагов народа, на сталинистов и шестидесятников, на демократов и ретроградов, на либералов и “совков”, - и причина ожесточенности противоречий внутри общества, и причина возникновения сект и революций, отсюда гражданские войны и взаимное массовое уничтожение одной части народа другой его частью, и разность стереотипов поведения, когда в одном народе как бы живут два. Причем не симпатизирующих друг другу. Коллективное, всеобщее раздвоение личности. Однако необходимо помнить, что смысл периода надлома состоит именно в смене основного императива, двигавшего вперед развитие этноса, а растрата жизненных сил, происходящая в это время, просто трагичная неизбежность. Сама по себе смена императива, или этнокультурной доминанты не означает гибели этноса, хотя и может привести к таковой.

Пиршества демонов, или  конец дурной бесконечности.

Как пишет Л.Н. Гумилев, “в конце надлома обычно бывает краткий период депрессии - разгула субпассионариев”. Тех, кто захочет разобраться сам, отсылаем к его работам, для остальных же отметим, что на практике разгул субпассионариев (то есть людей, для которых нет иного идеала, кроме шкурного интереса) выражается во внезапном (для большинства) и резком снижении уровня мотивации общества до уровня потребностей толпы. Общество превращается в толпу, его структуры, казавшиеся столь прочными еще вчера, будь то государство или правящая партия, исчезают или деформируются прямо на глазах, лагерная этика и эстетика выходят из общественных низов, из зоны общественного отрицания, на доминирующие в этом же обществе позиции, мерзавцы и воры восходят на вершины карьерного успеха, признания и власти, и становятся кумирами толпы, еще недавно бывшей народом. Начинается недолгое пиршество демонов, вырвавшихся на свободу низменных страстей и самоуничтожающих развлечений. В “народных” же массах раздается могучий рев: “Хлеба и зрелищ!”, то есть, по-нашему, “попсы и колбасы”. И все это под крики коммунистов про “гибель великой державы из-за заговора ЦРУ (а также масонов и иже с ними)” и скулеж либералов про “надо потерпеть ради создания гражданского общества”. Правда в том, что неправы и те, и другие.

Неправы коммунисты, потому что никакой заговор не одолеет здоровое общество и народ, как никакой вирус не погубит здоровый организм с крепким иммунитетом. Причем именно господство коммунистической идеологии привело к бессмысленной растрате жизненных сил русского народа, гибели его лучших людей и основ его морали и бытия, и как следствие, к доминированию в обществе сначала слабых, а затем и дегенератов. Ведь так ненавидимые нынешними коммунистами российские либералы есть по сути своей прямые потомки коммунистической элиты, брежневская “золотая молодежь”, мальчики-мажоры 80-х, слегка разбавленные маргиналами.

Неправы и российские либералы, основавшие свою идеологию на зависти к западной культуре и отрицанию великих идеалов и традиций ради сытости. Сытость - вещь хорошая для нормальной жизни, да и западная цивилизация неплоха. Однако, колбасой идеалы не заменишь, это явления разного порядка. “Обещание материального благополучия способно серьезно облегчить переход от одной (общественной) ценности к другой, но полностью заменить духовную ценность материальной невозможно” В. Гончаров. Европа, кстати, тоже выстрадала свое благополучие. А вот предложить адекватную духовную замену коммунизму российские либералы просто не смогли, по причине своей очевидной творческой импотенции. От идеала можно отказаться, знаете ли, но его не удастся сменить на другой, все равно получится имитация. Идеал можно только сотворить.  Поэтому вынужденно сформировавшаяся идеология замены общественного идеала личной колбасой обречена на вырождение в идеологию этакого либерального сверхчеловечка, крошечного большевистского комиссарчика, толкующего про “права и свободы человека”, но втайне мечтающего о неравенстве и ненавидящего собственный народ - толпу, “совок”, “быдло”. При этом, не умея решить ни одной из поставленных проблем, да и вообще, по обыкновению, ничего профессионально не умея.