Если бы Иов сознательно превозносился перед Богом и людьми, он бы шёл против своей совести, а, по его собственному утверждению, совесть ни в чём его не укоряет (Иов. 27,6). Подобно ап. Павлу, который говорит о себе: “хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь” (1 Кор. 4,4), Иов, осознавая свою праведность пред Богом, понимает и всю малозначимость суда человеческого.
7. Друзья Иова, согласно своему жизненному опыту отстаивают ту точку зрения, что Господь за благочестие человека награждает его всеми благами земными и, напротив, за нечестивую и греховную жизнь наказывает. Взгляду своих друзей, широко распространённому в то время, Иов противопоставляет свой собственный. Так, он вопрошает: “почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? Дети их с ними перед лицем их, и внуки их перед глазами их. Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них… проводят дни свои в счастьи и мгновенно нисходят в преисподнюю. А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих!” (Иов. 21,7–9; 12–14). И сам же заключает, что “счастье их не от их рук” (Иов. 21,16), т.е., не зависит от их благочестия.
Одна из речей Иова (гл. 24) приводит ряд примеров того, как безнаказанным на земле остаётся достойное проклятия: притеснения слабых сильными (ст. 2 –12), совершаемые под покровом ночи преступления – убийства, прелюбодеяния, кражи (13–16). “Опираясь на свою силу (ст. 22), подкрепляемые божественною помощью, нечестивые достигают наивысшего могущества, а затем умирают такою же смертю, как и все остальные люди… Намекая на восточный обычай срезывать при жатве верхушки стебля и оставлять солому на корню, Иов хочет сказать, что стебли и корень нечестивого – его потомство – продолжает существовать, не исчезает, как утверждают друзья. Взгляд Иова не может быть опровергнут” [1, т.4, с.77].
Затем, Иов приходит к выводам о гибели нечестиых, но оружие своих друзей, с которым они пришли к страдальцу, он обращает против них, желая показать им, насколько отлично его поведение в скорбях от поведения нечестивых (Иов. 27,13–23).
8. “Всему и всем - одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и [злому], чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы” (Еккл. 9,2) – смерть. Если в начале Екклесиаст задаётся вопросом, имеет ли человек преимущество перед скотом и восходит ли после смерти душа его (Еккл. 3,21), то вывод, к которому он приходит, утверждает, что “возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его” (Еккл. 12,7). Автор признаёт личное существование человека после смерти, но вне тела оно уже не совсем полноценно, не имеющее жизненных проявлений (Еккл. 3, 5, 6). Екклесиаст не возвышается до мысли о загробном воздаянии различном для праведников и грешников (Еккл. 3,5). “Утверждая вообще существование суда Божия ((Еккл. 12, 14) – Л.Д) Екклесиаст нигде не распространяет его на потустороннюю жизнь. Мало того, он описывает её в чертах, исключающих всякую мысль о воздаянии” [1, т.5, с.29].
Книга Премудрости Иисуса сына Сирахова так же утверждает, что всякого человека ожидает смерть (Сир. 14,18). “Человек познаётся по делам своим” (Сир. 11,28) и что он выберет, то и дано ему будет Господом – духовная жизнь или смерть (Сир. 15,17). Здесь уже говорится о воздаянии в день смерти (Сир. 11,26), мысль об ожидании которого приводит человека в страх (Сир. 40, 2). Так, о людях благочестивых автор говорит, что “боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день смерти своей он получит благословение” (Сир. 11, 13). Не овладеет ад благочестивыми, “и не сгорят они в пламени его” (Сир. 28, 25). Люди нечестивые, напротив, низвергнутся во ад (Сир. 9,15; 21,10–11; 28, 26). В аду же для души уже не будет места прославлению Бога и богоугодным подвигам (Сир. 17,24), но только воздаяние за дела земные, причём, не важно будет, сколько лет человек прожил на земле (Сир. 41,7), но как (Сир. 41,16).
9. Хотя правила, предписания и наставления о снискании мудрости первой из канонических книг, приписываемых Соломону – книги Притчей “не достигают ещё совершенства и идеальной чистоты нравственного учения Господа Иисуса Христа и Его апостолов, однако богодухновенность и канонический авторитет этот утверждаются уже многократными ссылками на книгу Притчей в Новом Завете” [1, т.4, с.419]. В качестве примера в Толковой Библии приведены: Притч. 1, 16, сл. цит. в Рим. 3, 15 –17; Пр. 3, 11 – 12 в Евр. 12, 6; Пр. 3, 34 в Иак. 4, 6, 1 Пет. 5, 5. Мужи апостольские – Климент Римский, Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский и др. – так же часто цитировали эту книгу, как ветхозаветное богодухновенное писание. “В Апостольских правилах и во всех канонических соборных исчислениях Православной Церкви книга Притчей всегда помещалась в числе 22-х канонических книг Ветхого Заета” [1, т.4, с.419].
В каноническом достоинстве книги Екклесиаста некоторые древние толкователи (Иустин, Ириней, Климент Александрийский, Ориген) сомневались, изъясняя в отрыве от контекста некоторые соблазняющие их места.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.