О понятии "Рациональное природопользование", о рациональности и о понятиях вообще, страница 3

П.Щ.: А раз у нас болтают, значит, за этим что-то есть!

Гол.: А вывод про понятие какой? Это, видимо, должно быть чисто советское понятие, применимое, только в Советском Союзе.

П.Щ.: Итак, вывод: идея рационального природопользования – бессмысленная идея. Как сказал Владимир Витальевич, советская идея. И обсуждать здесь просто нечего. Нет там за этим никакого содержания. Смысл есть, а содержания нет. А, следовательно, и понятия такого быть не может.

Гол.: Я знаю, что есть понятия, которое имеют большое содержание, но не имеют никакого смысла в конкретных ситуациях.

Баб.: Т.е. понятия нужны для конкретных ситуаций? Для коммуникации в ситуациях?

П.Щ.: Понятие является коммуникативным организмом, который появляется в тот момент, когда происходит отрыв коммуникации от слоев мышления и действий. И перевод ее (коммуникации) в идеологический план. Т.е. понятие – это по сути идеологема.

Баб.: Это что, средства?

П.Щ.: А идеологемы выполняют одну функцию. Они принадлежат сфере ложного сознания, в которой не проделывается последовательный переход от одних слоев мышления и деятельности к другим.

Баб.: И закрывают этот переход, да?

П.Щ.: И закрывают. Прыжок такой осуществляют.

Баб.: Ну, это хорошо, может быть. Поскольку перебегать все время... тоже – выскочить можно.

П.Щ.: Ну, да. Только это же характеристика уже систем мышления и деятельности.

Баб.: И нам тогда нужно исследовать, какую функцию понятие выполняет?

П.Щ.: И что оно собирает? Что оно запрещает? Но при этом ты все равно должен иметь содержательную структуру, которую ты потом будешь как бы противопоставлять понятийной структуре. В этом плане типичный способ состоит в чем? Анализируют структуры коммуникации, из них вытаскивают такой образовавшийся ноумен, обсуждается, для закрывания каких разрывных ситуаций он возник, фиксируется, что он снимает (или не снимает) некоторые ситуации рассогласования и разрывов. В коммуникации! И, следовательно, осмыслен, или является смыслонесущей структурой. А дальше должны происходить сдвиги и замещение этого слоя другим – слоем содержания. И это и утверждается.

При этом может оказаться, что за этой смысловой стяжкой стоит не одна объектная область, а несколько разных: в нижнем слое как бы лежат фактические структуры деятельности и хозяйствования, которые мы считаем рациональными и противопоставляем нерациональным. В следующем слое, скажем, лежит какая-нибудь проблематика, например, проблематика больших систем, и отношения к ним человека. Например, смена природного времени и принципов имитации природы в деятельности на время, заданное функционированием больших технических систем. И обратного проекта – т.е. попытки представления природы как часов, как механизма. А в следующем слое еще что-то. И таким образом происходит разложение этой смысловой области как бы на ряд направлений понятийной проработки. Строится такого рода система слоев, а потом делается как бы замыкание и утверждается, что идея рационального природопользования в этом новом смысле есть ни что иное, как указание на определенное семейство понятий.

Баб.: Понял. Но у меня здесь представление о "рациональном" поплыло.

П.Щ.: Не только у тебя, но и у Мераба Константиновича Мамардашвили поплыло.

Баб.: А вообще понятие "рационального" можно построить? Меня вообще интересовало не столько природопользование, сколько подход к рациональности.

П.Щ.: А это ведь понятие о границе.

Баб.: О границе. Я это так и обсуждал: о границе между рациональным и иррациональным.

П.Щ.: Нет. Понятие "границы" только в онтологической ориентации есть граница между чем-то и чем-то.

Баб.: А в логической это что?