Нефтяной фонтан века. “Спичка” для газонефтяной свечи

него я узнал, что на скважине №37-Тенгиз произошел открытый выброс. Это была четвертая по счету из 12-ти бурящихся скважин БУРБ, вскрывшая подсолевые продуктивные отложения на глубине 4407 м. До этого первая скважина №23 была успешно испытана. Ждала своей очереди скважина №29. На остальных девяти скважинах буровые бригады вели строительство на различных глубинах. Буровые бригады были оснащены соответствующими инструментами, оборудованием и руководящими документами. Члены буровой вахты были обучены действиям, как вести себя в тех или иных нештатных ситуациях. На каждой буровой, где ожидали вскрытие подсолевых отложений, круглосуточно дежурили работники противофонтанной службы. Все, казалось бы, было предусмотрено. Но случилось то, что случилось.  В течение 24 июня я оставался на связи в объединении. Алексей Сергеевич первым рейсом вертолета вылетел на скважину. Из Москвы на спецсамолете прилетели Первый зам. министра и начальники управления МНП.  К вечеру они были уже на скважине. Мы прилетели на скважину 25 июня ближе к обеду. Скважина фонтанировала через бурильные трубы. Попытки закрыть шаровый кран не увенчались успехом. Также не дала результата закачка тампона в затрубное пространство. Велась подготовка срезающего превентора к работе. Группа работников из ВО заканчивали проверку ПВО на устье скважины. Мне и Арыстанбаеву Срыму - начальнику технологического отдела ПО «Эмбанефть» штаб поручил подготовить протокол заседания штаба о принятии решения задействовать срезающий превентор. Как только мы начали писать протокол услышали громкий хлопок и взрыв. Скважина самопроизвольно воспламенилась.  Что испытали в момент воспламенения скважины руководители во главе с В.И. Игревским мне неведомо. Фотограф А. Фельде запечатлел, тот момент, как мы с Срымом убегаем прочь, подальше от горящей скважины и в кадре Булекбай Сагингалиевич, почему-то, идет в направлении скважины. Что он думал в этот момент одному богу известно. Но думы его, наверняка, были нерадостные. А мы отбежали на безопасное расстояние и наблюдали, как за считанные минуты 53-х метровая башенная вышка, рассчитанная выдерживать осевую нагрузку 300 тонн, завалилась на бок. Все, что находилось в радиусе до 50 метров, было охвачено огнем.  Чудом остались живы бойцы ВО выходившие из-под буровой установки после окончания проверки соединений ПВО. Именно они должны были доложить о готовности и штаб должен был дать команду о включении перерезывающего превентора. Если бы успели включить перерезывающий превентор, то дальнейшие развитие событий могло бы пойти по другому сценарию. Первое - перерезывающий превентор срабатывает и скважина наглухо закрывается. И, если выстроить устьевое оборудование, рассчитанное выдерживать давление 500 атм., то аварию ликвидировали бы задавливанием скважины в «лоб» или каким-то другим способом и не было бы никакого пожара. Второе - при резком закрытии превентора возникает кавитация, так называемый гидравлический удар, что приводит к разрушению устьевого оборудования и получилось бы то, что было на самом деле.  Но мы никогда не узнаем была ли возможность не допустить пожара, так как этот шанс был упущен благодаря громоздкой административной системе с многоступенчатым управлением и размазанной ответственностью. Чем иначе объяснить тот факт, что руководители, наделенные самыми высокими полномочиями в течение суток не нашли верного решения! А когда не оставалось ничего, кроме как срезать бурильную колонну штаб решил запастись еще Протоколом. Таким образом, был упущен последний шанс предотвратить крупную аварию. А сама авария была допущена при принятии административно-волевого решения главным инженером БУРБ, вопреки технологическому регламенту. Вот такие две стороны одной медали. Выводы комиссии по расследованию аварии определили, что ее причиной оказалась ошибочное указание главного инженера Э.Ф. Черкасова, который нарушил инструкцию по вскрытию подсолевых отложении.  Суть инструкции заключалась в том, что при обнаружении катастрофического поглощения ингибированного бурового раствора, где дисперсной средой является дизельное топливо, а дисперсной фазой кристаллический битум. Буровая бригада должна была прекратить бурение и определить какое количество раствора было поглощено. Для чего заполнить затрубное пространство скважины легкой жидкостью