Челпанов, казалось бы, противоречил сам себе, когда в 90-х годах выступал за эксперимент, а на психологических съездах в столкновении с нечаевским движением активно ратовал за прекращение школьных экспериментов. Но на самом деле он последовательно вел свою линию: выступал за эксперимент, когда в него вводили интроспекцию и был против него, когда применяли объективный метод. Челпанов считал, что следует пересмотреть отношение психологии к естествознанию и нет нужды поддерживать связь между ними. Призвав к обсуждению вопроса о пути развития психологии, он отверг сеченовский ответ на вопрос «кому и как разрабатывать психологию?» и выступил против объективного экспериментального метода - за сохранение субъективного, присущего интроспективной психологии. На Втором съезде в своем программном докладе о задачах психологии Челпанов утверждал, что настало время, когда надо отвечать на сеченовский вопрос иначе, чем это сделал сам Сеченов.
Свою философскую платформу Челпанов сформулировал во вступительной лекции по курсу психологии в Московском университете, когда он занял кафедру философии после умершего князя С. Н. Трубецкого [13]. Челпанов призывал к утверждению души как главного объяснительного принципа в психологии. «Понятие души есть такое понятие, которое мы необходимо примышляем, когда думаем о тех или иных психических явлениях», - отмечал Челпанов [13, 76]. Он полагал, что экспериментальную психологию надо подчинить философской психологии, которая как учение о душе исследует общие законы духа.
Г.И.Челпанов с полным удовлетворением встретил доклад Л.Л.Крогиуса на Первом съезде, в котором отрицалась необходимость связи психологии с естествознанием. Отметив, что « психология отделяется от естествознания резкою гранью, как в смысле объекта, так в смысле исходной точки и метода исследования» [6, 39]. Стремясь утвердить пошатнувшиеся принципы интроспекционизма, докладчик вернулся к старым призывам отмежевать психологию как науку о душе от наук о природе и признать основным ее методом интроспекцию. Полностью одобрив предложения Крогиуса, Челпанов противопоставил их сеченовской программе развития психологии.
В докладе «Задачи современной психологии» на Втором съезде по педагогической психологии Челпанов рассматривал ценность различных методов для психологии, определяя это как программный вопрос жизненной важности. Он утверждал, что применение экспериментальных методов ничего не отвергает из прежних воззрений и не исключает способов исследования, которые издавна были приняты в психологии. Не существует коренного различия между экспериментальным исследованием и самонаблюдением. Если экспериментом называть наблюдение произвольно вызванного явления в произвольно изменяемых условиях, то эксперимент может применяться в самонаблюдении, так как «мы можем вызывать искусственно те или иные состояния» сознания и изменять их по произволу [7, 59]. Все изменения можно производить во внутреннем опыте без какого-либо воздействия извне. Так, выбрасывая из понятия эксперимента все его действительное содержание, утверждая существование внутреннего опыта и отказываясь от признания детерминированности психического внешним миром, Челпанов заключал, что в психологии самонаблюдения тоже применялся эксперимент.
«Нельзя самонаблюдение устранить из психологии, - говорил Челпанов. - Оно всегда лежит в основе и экспериментального и так называемого объективного изучения психических явлений». [7, 61]. Он заявлял, что не видит принципиальной разницы между двумя способами исследования: один, использующий объективный метод, применяемый экспериментальной психологией, можно назвать «внешним экспериментом», другой, опирающийся на субъективный метод, можно назвать «внутренним экспериментом».
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.