Декарт исторический против Декарта легендарного: к проблеме понятия "Субстанция" в картезианской философии

Андрей Диакон.

ДЕКАРТ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОТИВ ДЕКАРТА ЛЕГЕНДАРНОГО: К ПРОБЛЕМЕ ПОНЯТИЯ "СУБСТАНЦИЯ" В КАРТЕЗИАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ

"...я заметил, что философы, пытаясь объяснить по правилам их логики вещи, ясные сами по себе, лишь затемняют дело." Декарт

Актуальность обращения к проблеме понятия "субстанция" в онтологии Декарта объясняется тем обстоятельством, что в последние десятилетия, в частности, в отечественной философской литературе проявляется очевидно ошибочная тенденция в ее освещении [1] . В известном смысле солидаризируясь с имеющим полувековую историю высказыванием Ольджати, и в данном случае можно констатировать, что "переходя от изучения произведений Декарта к ознакомлению с их ...интерпретациями, мы испытываем такое чувство, что перешли от исторического Декарта к легендарному Декарту" [2] .

В аспекте упомянутой ошибочной тенденции Картезию приписывается учение, якобы предполагающее "дихотомию" [3] , "разрыв", "раскол" богозданного мира "на две субстанции - телесно-протяженную и мысляще-духовную" [4] , на "две низшие", "сотворенные" субстанции, зависимые от "высшей, божественной субстанции" [5] . Каждой из прокламируемых таким образом двух и только двух тварных субстанций соответственно придается универсальный [6] , вернее, учитывая их двойственное число, полууниверсальный характер: "Первая из них ... призвана объяснить все явления и законы телесного мира, а вторая - сферу человеческой мысли, совершенно не объяснимую, по Декарту, законами телесного мира" [7] . Объемы, экстенсионалы понятий "субстанция телесная" и "субстанция духовная" сводятся тем самым к единичным. Сообразно этому онтологическая доктрина Картезия квалифицируется как своего рода абсолютный "субстанциальный дуализм".

Концепции Декарта в подобном истолковании противопоставляется с одной стороны "схоластическая идея множества сотворенных Богом субстанций" [8] и последующий лейбницевский "субстанциальный плюрализм" [9] , а с другой - "спинозовский субстанциальный монизм" [10] . Согласно такой схеме, множество субстанций предшествовавшей философской традиции Декарт будто бы количественно "свел" лишь только "к двум: материи с ее атрибутом протяженности (пространства) и сознанию с его атрибутом мышления" [11] ; "субстанциальный дуализм Декарта превращается у Спинозы в субстанциальный монизм. Вместо двух субстанций Декарта Спиноза принимает только одну" [12] . "Но уже Лейбниц вновь восстанавливает идею множественности контингентных субстанций..." [13] .

Ошибочное истолкование онтологической позиции Картезия в экстенсиональном аспекте безусловно соотносится с ошибочной же интерпретацией практикуемого им, преимущественно в дериватах, понятия "субстанция" с точки зрения его содержания, интенсионала. В понимании субстанции телесной и субстанции духовной Декарту приписывается некое "абстрактное представление о всеобщей мировой основе" [14] , всеобщей сущности мира [15] , выступающей якобы в качестве некого неизменного первоначала [16] и принципа "единства всего многообразия существующего" [17] , в качестве "сущности материального и духовного" [18] , "сущности вещей" [19] , их существенных свойств [20] и т.д. и т.п.

Подобное понимание субстанции, лишь с некоторыми временными коррективами, современными авторами привязывается собственно ко всему обозримому периоду истории философии [21] . При этом, можно отметить, становится обычной апелляция в соответствующих случаях к авторитету неокантианца Э. Кассирера [22] . Однако, если исходить из преимущественной, обретшей характер традиционной практики употребления вошедшего в философский лексикон на заре нашей эры термина "субстанция" в средневековой схоластической, а затем в новой философии, в частности - и у Декарта, то приходится с сожалением констатировать, что, согласно уместному в данном контексте афоризму Г. Лихтенберга, "вся эта теория пригодна лишь для дискуссии о ней" [23] . Это мы и постараемся здесь показать, предварив дальнейшее тематическое изложение кратким терминологическим экскурсом.

В сохранившихся древних письменных памятниках латинское слово subsiantia впервые встречается в посланиях 58.15, 87.40 и 113.4, в одном из трактатов-диалогов, 7.7.4, и в "Естественнонаучных вопросах", 1.6.4 и 15.6, Сенеки. Последний употребляет его без дальнейших разъяснений. Это снимает вопрос о новизне термина, хотя мы и не располагаем более ранними свидетельствами о его использовании. В дошедших до нас, в частности, сочинениях Цицерона он отсутствует. В последующем мы находим слово "субстанция" у Фронтина, Тацита и Квинтиллиана. Именно последнему в отечественной литературе ошибочно и приписывается введение его в оборот, в чем безусловно, сказывается зависимость от К. Прантля [24] .

Не касаясь вопроса об использовании термина "субстанция" в русле стоической философии, отметим следующее. Где-то в первой половине IV века, притом со ссылкой на предшественников, его в своей "Риторике" употребляет Марий Викторин и употребляет уже в качестве латинского эквивалента греческого термина (усия) в одном из его значений, а именно в значении самостоятельного, самодостаточного бытия, то есть объекта как такового - в отличие от его свойств, не имеющих самобытного существования, существующих не отдельно от объекта, а в нем, как их носителе, и через него. Соответственно термин "субстанция" приобретает статус высшего рода, категории, занимающей первое место в категориальной системе приписываемого Аристотелю трактата "Категории".

Сам греческий термин "усия" впервые встречается у дорических пифагорейцев и у Платона. Последний влагает его в уста Сократу, который в свою очередь опять-таки ссылается на древних (Кратил, 401с). Наряду с обиходным значением богатства, имущества и т.п., в сочинениях Платона "усия" имеет и философское значение именно самодовлеющего бытия, бытия "само по себе", в отличие от бытия "относительно другого" (Софист, 255с). Оппоненты Платона, отвергающие "идеи", то есть древние материалисты