И.М.Сеченов и отечественная медицина (к 150-летию со дня рождения)

A. M. Брагин

И. М. СЕЧЕНОВ И ОТЕЧЕСТВЕННАЯ МЕДИЦИНА

(К 150-летию со дня рождения)

«Я убедился, что не призван быть медиком, и стал мечтать о физиологии... Виной моей измены медицине было то, что я не нашел в ней, чего ожидал,— вместо теорий голый эмпиризм»,— так Иван Михайлович Сеченов объяснил в своих мемуарах причину решения, которое он принял, будучи студентом III курса медицинского факультета Московского университета в 1854 г. Но, отойдя на первый взгляд от медицины, И. М. Сеченов полвека жизни отдал именно теоретическим разработкам, которые легли в основу того, что теперь мы называем медико-биологическими науками.

Своеобразным символом такого неразрывного единства отечественной медицины и биологии может служить творческая дружба И. М. Сеченова и С. П. Боткина. С. П. Боткин производил многие свои экспериментальные изыскания в лаборатории И. М. Сеченова. Опираясь на принципы, сформулированные И. М. Сеченовым, С. П. Боткин выдвинул идею нервизма, обосновывая, говоря словами И. П. Павлова (в то время молодого сотрудника С. П. Боткина), «влияние нервной системы на возможно большее количество деятельностей организма». И. М. Сеченов же, анализируя, как он писал на страницах своего учебника, «клинические наблюдения моего друга, профессора Боткина» (о нарушении моторики при спинальной сухотке), пришел к одной из самых блестящих своих идей,— о роли обратной афферентации двигательного аппарата в осуществлении движений. «Все время пока в теле продолжается мышечное сокращение,— писал, в частности, И. М. Сеченов,— из кожи и мышц движущейся части идет непрерывное чувственное возбуждение к нервным центрам, которое видоизменяется по характеру вместе с изменениями движения и определяет этим направление дальнейших двигательных актов». Иными словами, информация, получаемая в каждый момент процесса, определяет дальнейший ход этого процесса,— принцип обратной связи, одно из основных понятий кибернетики. Именно эту клиническую ситуацию (без упоминания имени Сеченова) рассматривает в своей книге «Кибернетика» Н. Винер. Таких примеров взаимообогащения медицины и физиологии можно привести множество.

14/ХII 1889 г., в очередной раз выйдя к аудитории лучших московских врачей, которым он читал лекции о последних достижениях физиологии, И. М. Сеченов, бледный, со слезами на глазах, попросил почтить вставанием память С. П. Боткина. Начав говорить о скончавшемся друге, он был вынужден покинуть на время зал. Иван Михайлович не мог сдержать слез: ушел из жизни не только друг, ушел соратник, единомышленник, имевший ту же цель жизни, что и он сам.

Цель эта была неизменно ясна с юности. Инженер-прапорщик Сеченов, оставив военную службу, пришел в октябре 1850 г. в Московский университет, чтобы, выучившись на врача, «служить ближнему». Кончил он факультет лучшим на курсе: блестяще сдал усложненные докторские экзамены (кроме него, этого удостоился лишь будущий профессор офтальмологии Юнге), получил диплом с отличием. Но решая свою жизненную судьбу, И. М. Сеченов поступил так, как 7 лет спустя было сказано в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать»: «Практикой он не стал заниматься. Это черта любопытная: в последние десять лет стала являться между некоторыми лучшими из медицинских студентов решимость не заниматься по окончании курса практикой, а при первой возможности бросить медицину для какой-нибудь из ее вспомогательных наук — для физиологии, химии, чего-нибудь подобного». Однако цель, ради которой И. М. Сеченов пришел на медицинский факультет — служить народу, служить России своей наукой, не изменилась. Сама тематика исследований И. М. Сеченова показывает, что мысли его были постоянно заняты проблемой сохранения здоровья человека.

Уже первая его статья в «Московском медицинском журнале» посвящена исследованию процесса послеоперационного восстановления у ребенка.

Тема докторской диссертации, как подчеркивал сам И. М. Сеченов, навеяна желанием принять участие в борьбе с опасным социальным злом тогдашней жизни — алкогольным отравлением. Разрабатывая эту тему в годы стажирования за рубежом (1856—1860), И. М. Сеченов изобрел свой абсорбциометр — прибор, благодаря которому «учение о газах крови было поставлено на твердую дорогу»; тем самым молодой, физиолог встал в один ряд с признанными лидерами своей науки. Изучая тормозные центры в ЦНС, он мечтал использовать полученные данные для борьбы с судорогами.

Он разработал детальный проект объединения и централизации дела клинических лабораторных исследований в масштабах целого города. С горечью И. М. Сеченов отмечал в мемуарах, что план его где-то в канцелярских лабиринтах «канул в воду».

Гуманистическая направленность мысли вызвала у него желание ответить на вопрос, почему задохнулись на большой высоте аэронавты шара «Зенит»; эта работа привела к открытию принципа расчета состава воздуха в глубине легких. Первейшей потребностью стало для него научное обоснование 8-часового рабочего дня, ввести который требовали рабочие на своих митингах. Это требование в те годы звучало и на первых пролетарских баррикадах. Это дает основание считать Сеченова одним из основателей профилактической медицины труда.

Отмечая отчетливую прикладную направленность многих сеченовских изысканий, необходимо подчеркнуть, что решаемые им практические задачи в то же время предоставляли благодатные возможности для глубинного поиска самых общих закономерностей в физиологии. Эти раскрытые Сеченовым закономерности и явились главным вкладом ученого в медицину.

В какой бы области ни работал И. М. Сеченов, он всюду оставил, глубокий след, особенно в изучении функций мозга, высших отделов ЦНС. Уже одни только его экспериментальные открытия (центральное торможение, суммация последовательных раздражений, периодическая электрическая активность мозгового ствола и многие другие) позволяли мыслящему врачу по-новому глубоко взглянуть на функции мозга. Огромное значение имело для работников медицины раскрытие И. М. Сеченовым центрального принципа нервной психической деятельности, раскрытие рефлекторной природы всех проявлений мозговой активности — то достижение, которое И. П. Павлов называл «гениальным взмахом сеченовской мысли».

И. М. Сеченов переработал представление о рефлексе, существовавшее со времен Декарта. Его взгляды на начало рефлекторного акта отличаются исключительной широтой. Подчеркивая, что «первоначальная причина всякого поступка лежит всегда во .внешнем чувственном возбуждении», он указывал на самую разнообразную природу тех внешних импульсов (включая речь и художественные изображения), которые, воздействуя на чувствующую поверхность, порождают поступающие в мозг сигналы (эти точные понятия впервые введены самим Сеченовым); сообразно сигналам мозг и осуществляет целесообразные реакции. При этом рефлекторная концепция И. М. Сеченова вовсе не предполагает, что животное и тем более человек в своем поведении есть некий флюгер, беспомощно поворачивающийся в сторону наисильнейшего в данное мгновение внешнего стимула. В огромной мере, согласно И. М. Сеченову, поведение детерминируется внутренним состоянием ЦНС. Отыскивая объяснение целесообразности поведения — от элементарных рефлексов до наисложнейших психических актов — И. М. Сеченов неуклонно открывал решающую роль материального мозгового субстрата, реагирующего на «сигналы» из внешнего мира.