..Етим Эмин известен как поэт-новатор, внесший неоценимый вклад в развитие лезгинской литературы нового времени., Но для того, чтобы по достоинству оценить новаторство Етим Эмина, вовсе необязательно противопоставлять его всей предшествующей поэтической культуре лезгинского народа, как это делает Ахед Агаев"в своем предисловии к вышеназванной книге стихов Етим Эмина. А. Агаев пишет: «Таких стихов, как у Етим Эмина, в лезгинской поэзии прежде не было.Вся любовная лирика состояла из песен, восхвалявших возлюбленную, ее «черные бро'в'11», «курчавые косы», «коралловые губы», «белоснежные зубы», «лебединую походку», а герой изображался человеком, которому не знакома «горечь неразделенного чувства». Трудно верить, что «вся любовная лирика» целого народа состояла из 'песен, художественные достоинства которых сводятся к наличию в них определенных прилагательных, а в лучшем случае постоянных эпитетов. Судя даже по некоторым переводам Наума Гребнева, лезгинская любовная лирика куда богаче и разнообразнее. По мнению У. Б. Далгат, «...горские пеогон очень насыщены эпитетами, крайне разнообразными, красочными... Лирическая народная песня богата также поэтическими сравнениями, 'которые органически связаны со всей образной структурой песенной поэтики». Думается, что лезгинская народная лирика не составляет исключения. Более чем сомнительным представляется также утверждение А. Агаева о том, что в лезгинской любовной лиртаке «...герои изображался человеком, которому незнакома горечь неразделенного чувства» Если бы дело обстояло так, то не было бы никакой любовной лирики. Разве не ясно, что всякая любовная лирика зиждется на обоюдных чувствах, желаниях и страданиях влюбленного и любимой?!
Любовная лирика А. Агаеву представляется поэзией, оторванной от жизни народа. Он считает, что «...восточная любовная .поэзия, через персидский, арабский и азербайджанский языки .проникавшая в Лезгинистан, создала немало высоких образцов стиха, 'передавшего тоску по возлюбленной. Но так было в поэзии, которая отвлекалась от событий реальной действительности. В Дагестане же, в частности у лезгин, поэзия основывалась преимущественно на фактах действительной жизни». Нелегко понять, каким образом восточная поэзия проникла в Лезгинистан через чужие языки. Если и проникла, то на каком языке она дальше развивалась? Осталась ли она «восточной поэзией» или стала лезгинской? И, наконец, что это за поэзия, если она «отвлекалась от событий реальной действительности»? Как же здесь опять не вспомнить В. Г. Белинского, считавшего, что «всякая поэзия должна быть выражением жизни...», что «...не поэт тот, кто лишен .всякого такта действительности, всякого инстинкта истины; не поэт он, а искусник, который умеет плясать с завязанными глазами между яйцами, не разбивая их...»
Обо ассм этом приходится писать лишь потому, что А. Агаев, имея превратное представление о любовной лирике, неправомерно разделяет творчество Етнм Эмина на две части: «Начав с песен о любви, Етим Эмин вскоре перешел к социальным темам, волновавшим народ». А что, любовная лирика не волнует людей? И вообще, как может поэт «перейти» от одних тем к другим, установив между ними демаркационную линию?!
\Етнм Эмин был и остается подлинно народным поэтом, всегда разделявшим радости и горести,; думы и надежды всего трудолюбивого и доброго народа на протяжении всей свосн многотрудной жизни, преодолевая тяжкие испытания, сумевшего сохранить бодрость духа, колю к борьбе за лучшую жизнь.
Судя по стихам Етим Эмииа. он был человеком, по-настоящему любившим жизнь и ненавидевшим все, что уродует ее. Во и.мя этой любви к жизни, к людям он сочинял свои веселые и грустные, любовные и гневные стихи.
Любовная лирика Етим Эмина была порождением его щедрого сердца, зоркого глаза, видевшего в жизни не только ее нелепости .и жестокости, но и светлые стороны, вечные блага, как 'красота и любовь, доставляющие людям истинную радость даже в нечеловеческих условиях уродливого бытаДЭто значит, что его любовная лирика не была отделена «демаркационной линией» от социальных проблем эпохи; наоборот, она отражала постоянное стремление поэта к :красо.те, разумному устройству жизни, порицая к осуждая все, что мешаег этому.
Любовная лирика Етим Эмина отличается благородной простотой и сдержанностью. Образ любимой поэт рисует с удивительным художественным тактом, всячески избегая непомерной хвалы в ее адрес. Вместе с тем в его стихах любимая представляется причиной, источником радости и печали, счастья и несчастья. Она может влюбленному доставить радость или причинить зло.
Ты у меня сердце в плен взяла, Но гордостью не причиняй мне зла.
Любимой отводится важная роль в неустроенном .мире, лирический герой ищет у нес защиты п трудны;:
минуты жизни:
Изменчив мир людской, как мир природы. Идут бесцельно прожитые годы, Я немощен, и ждут меня невзгоды. Мне холодно, меня согрей, любима и; ущее дагестанской поэзии, -отношение Эмина к женщине...»
Для Етим Эмина так же, как для Махмуда, любимая является не божеством, требующим вечного преклонения, а живым человеком со 'всеми своими достоинствами я недостатками, силой и слабостью. Она может не только доставлять радость и счастье, но и причинить боль и огорчение, изменить возлюбленному, отвернуться от него. Чувства горечи, связанные с изменой подруги, с большой доверчивостью и сердечностью выражены о стихотворении «Синеокая»:
Я от коварства изнемог.
Его предвидеть я не мог,
Испил я горестей поток,
Теперь их море у меня.
Сгорают юности года. Не верьте, люди, никогда Вы синеокой: с ней беда — До горького я дожил дня.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.