политическому лидерству, неожиданным образом соседствуют с удручающими выводами западных мэтров о результатах изысканий в этой области. Так, мысль Дж. Мак-Грегора Бернса о том, что «лидерство — один из наиболее известных и вместе с тем наименее понятых феноменов на земле», вынуждена была повторить спустя десять лет Маргарет Херманн с точностью до формулировок. «Даже имея нейтральный взгляд на вещи, нельзя не отметить, что понятия «лидер» и «лидерство» принадлежат к наиболее неясным понятиям социальной науки», - констатировал немецкий учёный Гюнтер Эндрувайт. Цитирование можно продолжить, но мы ограничимся утверждением того факта, что западные специалисты порой испытывают чувство отчаяния, пытаясь оценить и измерить лидерство. Меру этого отчаяния с пафосом выразил профессор Гавайского университета Гленн Пейдж, заявив, что «политическое лидерство есть вызов всему предмету политической науки». Как и многие другие концепты политической науки, «политическое лидерство» можно отнести к числу слов-ловушек, которые выполняют роль «смутных обусловливающих понятий», когда «людям часто кажется, будто они и без дальнейшего уточнения могут проникнуть в его смысл и пользоваться им».
Не менее впечатляющим по своему драматизму стал исторический аспект становления и утверждения лидерологии. Наиболее радикальные апологеты роли личности, будучи настроенными крайне враждебно к «массам», рассматривали этот термин по отношению к политическим лидерам как их единственную альтернативу. Подобный «дихотомический» взгляд в конце концов провоцировал повышенную ответную агрессивность со стороны тех авторов, которые не разделяли такие выводы. Порой эта агрессивность принимала характер невротического отрицания роли личности в истории и политке. Так возникла школа исследователей, заявивших, что «лидеры не имеют никакого значения». Социологи и некоторые историки (в частности, историки социально-экономического направления) начали отрицать лидеров, выдвинув лозунг: «Массы, а не лидеры—вот новый герой». Между приверженцами двух направлений возникла своего рода «холодная война». Как отметил французский политолог Жан Блондель, в разгар этого интеллектуального противостояния «обвинение в «фальсификации» истории вставало тяжкой преградой на пути любого вывода о значимости лидеров». Однако несмотря на эти трудности, изучение политического лидерства продолжает не только удерживать позиции в политической науке, но сохраняет отпечаток интеллектуального очарования ранних периодов своего становления.
История зарождения политической науки в «новой» России свидетельствует, что политическое лидерство могло стать одной из многообещающих отраслей российского социального знания. Феномен Горбачёва, Ельцина и других активистов последней русской смуты конца 1980-х и 1990-х гг. породил необычайный интерес к фактору персонального политического лидерства. Дополнительным стимулом к этому стало появление целой плеяды ярких политических лидеров на Западе (Р. Рейган в США, М. Тэтчер в Великобритании, Ф. Миттеран во Франции, Б. Кракси в Италии и т.д.) и тот факт, что западные страны в 1980-е годы переживали харизматизацию политической
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.
