Общерусский стиль в живописи. Черты строгановской школы, страница 4

Традициям “ушаковского стиля” следовали и другие художники,. как русские, так и иностранцы, приглашенные на русскую службу. Такими мастерами были смоленский шляхтич Станислав Лопупкий, армянин. Иван (Богдан) Салтанов и их русские ученики Иван Безмин, Карп Золотарев и др. Ярославские храмы, расписанные костромскими и переяславскими мастерами, свидетельствуют о том, что эти мастера являлись продолжателями того направления в живописи, которое связано с именем С. Ф. Ушакова. Распространению нового направления в живописи" Содействовало то обстоятельство, что местные иконописцы постоянно вызывались на работу в столицу. Сюда они приносили свой опыт, приобретенный на местах, здесь знакомились с новыми приемами живописного-искусства и разносили их по всей стране. Некоторые из местных мастеров надолго, а иногда и навсегда оставались в Москве, являясь крупнейшими живописцами столипы: ярославец Иосиф Владимиров, казанец Яков Тихонов Рудаков, Степан Рязанец и др.

Новое направление в русской живописи встретило резко отрицательное отношение как со стороны господствующей церкви в лице патриарха 'Никона, так и со стороны ревнителей старины —старообрядцев. Патриарх Никон видел в иконах, вышедших из школы С. Ф. Ушакова, нарушение греческого иконописного стиля, издавна принятого русской церковью. Он отдал распоряжение собрать и уничтожить иконы нового письма. Это мероприятие вызвало волнение в столице. Старообрядцы видели в новой живописи нарушение исконных традиций, бытовавших в русской иконописи. Наиболее яркий представитель старообрядчества, протопоп Аввакум в специальной “Беседе об иконном писании” резко критиковал иконы нового письма: “Пишут спасов образ Еммануила — лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, такоже и у ног бедры толстая, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано”³.

Но эти осуждения и протесты, раздававшиеся с двух сторон, не могли остановить развитие нового течения в русской живописи. Робкое и недостаточно последовательное само по себе, оно до известной степени задерживалось мероприятиями церковной и светской власти. Восточные патриархи, приехавшие в Москву на церковный собор 1666—1667 гг. для суда над патриархом Никоном, имели совместно со вновь избранным московским патриархом суждение по вопросам иконописи. Так появилась грамота трех патриархов —Паисия Александрийского, Макария  Антиохийского и Иоасафа Московского от 12 мая 1668 г. В грамоте подчеркивается серьезное значение живописи, отмечается наличие не только хороших, но и плохих иконописцев и рекомендуется организовать контроль за иконописью. Этот контроль должен осуществляться наиболее искусными и опытными живописцами. Непосредственным следствием этой патриаршей грамоты явилось царское распоряжение об организации контроля за иконописью. В царской грамоте от 1669 г. рекомендовалось писать иконы в соответствии с давно установившейся иконописной традицией. Вместе с тем иконописцы должны заботиться о тщательности письма и красоте изображений. Патриаршая и царская грамоты являются компромиссом между новым течением в русской живописи и старой иконописной традицией. Конечно, боязнь разойтись с древней традицией должна была сдерживать реалистические устремления иконописцев. Творчество самого С. Ф. Ушакова, поставленного во главе контроля за иконописью, было неизбежно компромиссным.