Россия в современном мире и основные приоритеты ее военной политики, страница 5

И с этим, я думаю, связано и такое явления, как международный терроризм.

В целом ряде районов мира, в том числе на Ближнем и Среднем Востоке, жертвами глобализации становятся миллионы и десятки миллионов людей. Под влиянием глобализации разрушается традиционное общество, традиционные устои. И отсюда реакция: «назад к фундаментальным ценностям!». Отсюда резкий рост религиозного фундаментализма в целом ряде стран мира и с первую очередь в исламских странах. Почему исламских? Вспомним период религиозных войн в Европе. В Европе по традиционным устоям удар был нанесен еще 3-4 столетия назад и Европа прошла вот через этот период, прежде чем успешно была осуществлена модернизация. В исламском обществе этот мучительный процесс идет сегодня. И отсюда - и та питательная база, которая существует для экстремистских террористических организаций типа Аль-Каиды. То есть чисто внесистемный элемент, который пытается, взбунтовавшись, опрокинуть эту систему.

Дальше, если рассматривать мир, в котором мы живем, после окончания холодной войны, распада Советского Союза, распада СЭВ резко усилились  интеграционные процессы в главных центрах мирового развития. То есть мы видим Европейский Союз начинает новый этап консолидации. В Северной Америке создана северо-американская зона свободной торговли (НАФТА), в которую вошли Соединенные штаты, Мексика и Канада. И, наконец, на Дальнем Востоке сейчас тоже формируется новый региональный экономический блок. Там ситуация все еще остается наиболее рыхлой. Но несколько лет назад начались переговоры о создании общего рынка в формате АСЕАН+3. Но вы знаете, что АСЕАН это экономической объединения стран Юго-Восточной Азии. А вот + 3 – это очень интересно. Это Китай, Япония, Южная Корея.

То есть, вот эти интеграционные процессы, которые проявляются на глобальном уровне в виде глобализации на региональном уровне они идут быстрее. И с этой точки зрения можно говорить о том, в мире сегодня существуют три примерно равные по масштабам экономические группировки: Европейский Союз, НАФТА и АСЕАН +3. На долю каждой приходится примерно четверть мирового ВВП. Это очень интересно, с точки зрения того, является ли мир однополярным или многополярным.

Я думаю, что ответ на этот вопрос заключается в том, что сегодня в мире мы одновременно видим и тенденцию к многополярности и к однополярности.

Многополярный мир, тот, где я называл габариты каждого из этих трех блоков, они примерно равны. Но все-таки есть тенденция к однополярности в виде претензий США на роль единственной сверхдержавы. И эти претензии опираются не только на собственную экономическую мощь Америки (я называл Вам цифры – 21 или 30% мирового ВВП - как считать).

Эти претензии связаны с тем, что американцы возглавляют целый ряд институтов Западного Сообщества. Таких как «большая семерка», таких как Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк, Всемирная торговая организация. И это ведет к дальнейшему увеличению американского влияния.

Если брать военно-политическую сферу, то это блок НАТО, целая сеть двусторонних военных союзов, которые у американцев есть с Японией, Южной Кореей, Австралией и т. д.

Ну, и собственно говоря, та огромная военная мощь, которая есть у Соединенных Штатов.

Вот сегодня в мире сложилась уникальная ситуация. Мировые военные расходы составляют примерно 800 млрд. долларов. На долю США в нынешнем, а в Америке уже начался 2003 финансовый год (он начинается у них с 01 октября), на долю США приходится почти 400 млрд. долларов военных расходов. То есть никогда в мире не было ситуации, при которой на долю одного государства приходилось почти половина всех затрат в военной сфере. При чем эти ресурсы используются для того, чтобы еще больше увеличить отрыв США в военной сфере. Я понимаю, что на слух цифры тяжело воспринимаются, но вот смотрите: в ВВП 21 или 30%, военные расходы – почти 50 %. Если брать расходы на закупку вооружений и военной техники, то на долю Штатов приходится 65% всех мировых расходов. А если брать военные НИОКР, то - 75%. Речь идет о том, чтобы максимально использовать для укрепления американской военной мощи результаты той технологической, информационной революции, которая происходит в сфере бизнеса. В Америке  это получило наименование «концепции революции в военном деле».