Ценность и смысл, страница 6

Быть может, ценность идеальна? Ведь именно идеальное может быть сопоставлено материальным объектам как их собственная идея. Но, как известно, ценностью обладают и идеальные объекты, например, те же нормы права, нравственные принципы, идеи, понятия, красота, знания и т.п. И если бы ценность была исключительно идеальна, то ее нельзя было бы отличить от идеальных же объектов, хотя мы с этим великолепно справляемся на практике, не смешивая, скажем, какую-нибудь идею с ее ценностью, а напротив, очень четко фиксируя саму их разницу.

Все это наводит на мысль о том, что ценность не имеет никакого бытия – ни реального и ни идеального, она вообще выпадает из сферы бытия как такового, ведь только в этом случае можно объяснить причастность ценности как к реальному, так и к идеальному бытию. Но какой же сфере в таком случае принадлежит ценность?

Решение проблемы кажется невозможным, если мы будем исходить из существования лишь двух сфер бытия (реальной и идеальной). На самом же деле имеется еще одна сфера, которую обычно упускают из виду. А.Ф. Лосев говорит о существовании, во-первых, сферы чисто объективной, во-вторых, сферы, где субъективное и объективное совмещаются, это – социальная сфера, наконец, о сфере субъект-объектного безразличия, которая выпадает и из субъективного и из объективного бытия и которая как раз и представляет собой сферу смысла. Особенностью смысла является то, что он не есть, но значит. Это, говорит, А.Ф. Лосев, если угодно, совершенно особый вид бытия. [23]. В чем же его особенность?

Прежде всего отметим, что едва ли можно согласиться с теми авторами, кто вписывает ценность в субъект-объектное отношение. Ценность не находится ни на стороне субъекта, ни на стороне объекта, взятых самих по себе. И это довольно очевидно, хотя, как уже говорилось, существует устойчивая тенденция соотносить ценности именно с человеком, от которого до субъекта – рукой подать. Пытаясь выйти из сложившегося затруднения, многие авторы соотносят ценности с субъект-объектным отношением, дающим, как им кажется, решение проблемы. Но на этом пути раскрыть природу ценности нельзя. Прав, на наш взгляд, Г. Риккерт, констатировавший, что ценности находятся по ту сторону субъекта и объекта, следовательно, по ту сторону и субъект-объектного отношения. Но для натуралистического ума, пишет А.Ф. Лосев, особый тип существования смысла – как значимости – не может быть сразу понят. А между тем именно здесь, в этой сфере, и следует искать природу ценности

Смысл нигде не находится, хотя определяет собой все свойства вещи, равно как и идеи тоже. Его существование нельзя представлять объективно-вещественно, что, кстати говоря, проливает свет на неудачность и даже нелепость многих реклам в средствах массовой информации, создатели которых пытаются изобразить смыслы в вещественно-наглядной форме. И чем сложнее передаваемый смысл, тем нелепее и бездарнее выглядит реклама. Смысл, как уже говорилось, трансцендентен вещи, но он от нее неотделим. К примеру, смысл лекции заключается в том, что она является одной из классических форм обучения студента в вузе, но лекцию нельзя сводить ни к аудитории, в которой она читается, ни к количеству студентов, для которых она читается, ни к дисциплине, по которой она читается, ни к лектору, который ее читает, ни к чему-либо другому. Ни в чем перечисленном смысла лекции нет вообще, хотя он присутствует одновременно сразу же  во всем и все составляющие части соединяет в единое целое, в неделимую единичность, которая только тогда и обретает смысл лекции.

По своему «смыслу» смысл есть воспроизведение (выражение) бытия и только бытия. Смысл –это всегда смысл чего-то. Он имеет место только тогда, когда это что-то уже существует само по себе. Есть вещь – есть и ее смысл. Вещь в данном случае является носителем смысла. Нет вещи – нет и носителя смысла, впрочем, нет и самого ее смысла, ибо смысл всегда является смыслом чего-то. Когда есть бытие само по себе, как носитель смысла, когда есть смысл сам по себе, именно как смысл, а не как бытие, только тогда можно говорить о смысле бытия, то есть о нераздельности того и другого.

Если устранить из смысла бытия смысл, то все превратится в одно только бытие, лишенное всякого смысла. Если же устранить из смысла бытия бытие, то все превратится в один только смысл без всякого бытия, а потому неизвестно, смыслом чего он будет. Именно смысл придает вещи то, что она собой представляет. О цветке вне его смысла нельзя сказать, что он – цветок, о дереве, что оно – дерево. Всякая вещь, поскольку она существует, является вещью только тогда, когда у нее есть смысл. Бытие вне смысла есть бессмысленное бытие, тогда как смысл вне бытия перестает быть смыслом, ибо он лишается своего носителя, ничего уже не воспроизводит. Носителем же смысла может быть как вещественный объект, так и идеальный. Сам же смысл существует, если вообще можно говорить о его существовании, не как вещь, и не как идея – он значит, выражает собой значимость вещи, идеи, и эта значимость «находится» одновременно и везде, и нигде, пронизывая собой все бытийственное содержание объекта.

Ценность как раз и принадлежит этой смысловой сфере, сфере значимости. Ценность есть смысловая выраженность бытия и в этом качестве она не является ни чем-либо физическим, телесным, ни каким-нибудь психическим актом, ни представлением, ни образом, ни мыслительным процессом, а только некоей смысловой конструкцией, способной выразить различные формы представленности смысла в бытии, разные модусы их выраженности, мельчайшие оттенки и подвижки смыслов. Смысл, замечает А.Ф. Лосев, весьма разнообразен по способу своего бытия и функционирования [24], мы добавим к этому, что сфера смысла, по-видимому, является и наиболее обширной сферой, с которой имеет дело человек.

Вместе с тем следует различать смысл, значимость, значение и ценность.

Смысл есть осуществленность идейности бытия самой по себе в бытии же как таковом. Взятый в таком контексте он есть нечто предельно абстрактное, общее и трансцендентное. Смысл вещи есть то, делает вещь, ее многочисленные признаки, свойства одной неделимой вещью, неделимой единичностью, что, стало быть, отличает вещь от любой другой вещи и делает ее тождественной с самой собой.