Свобода совести в СССР, страница 2

С первых лет существования СССР не был создан единый орган, пла­но­мерно проводящий в жизнь государственную политику в церковных воп­ро­сах. В каждой союзной республике действовали свои законы, регламенти­рующие деятельность религиозных организаций. На первое место в деле осу­ществления церковной политики, надзора за деятельностью религиозных ор­ганизаций, их регистрации и учета, выдвигается Народный Комиссариат Вну­т­р­енних Дел. Первая, но неудачная попытка создания общесоюзного за­ко­на о религиозных культах предпринимается в 1926-1927 годах [1, с.39]. В формулировках его проектов уже наблюдается отход от положений ленинс­ко­го Декрета. Предусматривался запрет даже на частное (семейное) ре­лиги­оз­ное обучение граждан. Планировалось запретить деятельность религиоз­ных обществ, действовавших наравне с другими частными, куль­турными и научными обществами.

К 1929 году укрепляется мнение о ненужности единого союзного зако­нодательства о культах и достаточности соответствующих республиканских актов. 8 апреля 1929 г. Президиумом ЦИКа РСФСР принимается «Постанов­ление о религиозных объединениях», которое, подвергаясь некоторым уточ­нениям и дополнениям, является действующим и сегодня [1, с.42]. «По сло­вам Константина Харчева, председателя Совета по делам религий, это ста­лин­ское законодательство попрало декрет об отделении Церкви от Государ­ства и установило «полную зависимость церкви от власти» [1, с.106].

По мере укрепления политики культа личности Сталина вводятся все новые нормы, ограничивающие деятельность религиозных организаций, на­ру­шение которых влекло за собой угрозу административного и уголовного на­казания. Все громче раздаются призывы бороться с религией не как с «от­влеченной идеей о Боге», а как с «контрреволюционной силой» [1, с.42]. Все больше вни­мания уделяется атеистической пропаганде. В то же время, вне­сенные в мае 1929 года изменения в 4-ю статью Конституции РСФСР отвер­гали саму законную возможность пропаганды религиозной.

Массовое закрытие храмов повлекло волну возмущений, доходящих мес­тами до вооруженных столкновений с охранниками правопорядка. Борь­ба с религией становится самоцелью. Приоритет в оценке её эффективности сво­дится к количественным показателям. Масла в огонь антицерковной кам­пании подлило постановление ЦИКа и СНК СССР от 11 февраля 1930 года «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах ре­лиги­озных объединений» [1, с.48]. Комиссией ВЦИКа по культовым воп­ро­сам, возглавляемой П.Г. Смидовичем, в апреле 1930 года было принято пос­та­­нов­ление о незаконности раскулачивания, ссылки и привлечения к трудо­вой по­винности служителей культа только на основании их принадлежности к этой группе об­щества. В какой то степени упомянутой комиссии удалось из­менить ситуацию к лучшему. В мае 1934 г. эта комиссия была преобра­зо­ва­на в союзную. На первом же её заседании было признано необходимым «вве­де­ние единой политики и единых методов в работе культовых комиссий со­юз­­ных республик» и принятие общесоюзного закона о религиозных культах [1, с.52].

Благодаря изменениям, внесенным в 124 статью Конституции СССР 1936 г. за гражданами страны признавалось право лишь свободного отправ­ле­ния религиозных культов и антирелигиозной пропаганды. Возможность свободной религиозной пропаганды откланялась.

Согласно данным, приведенным главой всесоюзной комиссии по куль­то­вым вопросам П.А. Красиковым, число зданий, использовавшихся в ре­ли­ги­озных целях по сравнению с дореволюционными показателями составляло к 1935 году в целом по СССР 28,5 %, в том числе в Российской феде­­рации – 35,6 %, в Украинской ССР – 9 %, в Азербайджанской ССР – 4,5 %, в Ар­мя­н­ской ССР – 6,4 %, в Узбекской ССР – 31 %, в Белоруссии – 10,9 % [1, с.54].

Комиссия по культовым вопросам была ликвидирована в 1938 году. Этот необдуманный шаг стал «следствием по­тери чувства реальности при оценке религиозности населения; упрощенного представления о причинах и темпах секуляризации советского общества; ут­вердившихся представлениях о религиозных организациях и духовенстве как политических противниках социализма» [1, с.56]. Это повлекло за собой упра­зднение самой воз­можнос­ти контактов между правительством страны и религиозными организациями.

В условиях начавшейся Великой Отечественной войны, когда из не­дав­но присоединенных к СССР рес­пу­б­лик, на территории которых осталось мно­же­ство храмов, было эвакуирова­но мирное население, «резко обостри­лось противоречие между возросшей потребностью в удовлетворении граж­да­­на­ми своих религиозных чувств и реальными крайне незначительными воз­можностями для этого» [1, с. 56].

Не только Православная, но и другие Церкви, действовавшие на тер­ри­тории Советского Союза, активно включились в патриотическую работу, при­зывая своих чад к исполнению долга перед отечеством, собирая немалые средства на нужды армии и благотворительность. В рядах верующих росла убежденность в том, что государство должно пойти по пути нормализации от­ношений с Церковью. И действительно, были сняты ограничения на куль­то­вую деятельность религиозных организаций, на массовые богослужения и церемонии.