Жорж Сорель - вечный еретик (1847-1922). Основные интерпретации идей Сореля

Из    истории   общественной   мысли

© 1994 г.

Е.    А.   САМАРСКАЯ

ЖОРЖ СОРЕЛЬ — ВЕЧНЫЙ ЕРЕТИК  (1847—1922)

Жорж Сорель — мыслитель в высшей степени оригинальный и многозначный. По словам французского исследователя, социалиста Т. Пако, он просто сбивает с толку и к нему трудно приклеить этикетку какой-либо философской школы или политического направления. Он слишком свободен в интерпретациях крупных интеллектуальных феноменов, его оценки неожиданны, он всегда подозрителен для ортодоксов любых направлений и, может быть, поэтому его нередко квалифицируют как «второстепенного мыслителя», просто теоретика революционного синдикализма. Между тем книги, статьи Сореля — явление значительное не только для истории социализма, но и вообще для духовной атмосферы Западной Европы начала XX в. Исследованию его творчества посвящены десятки книг на разных языках мира, тогда как в России о нем известно очень мало, переведено было еще в дореволюционное время всего несколько его работ *. Этими изданиями, в сущности, и ограничиваются возможности российского читателя познакомиться с идеями Сореля. Аутентичное освещение его взглядов в печати России давал лишь синдикалист Л. С. Козловский, позже, в советское время доминировало пренебрежительное отношение к Сорелю как теоретику, о нем упоминали вскользь как о «литературном попутчике» ' французского анархо-синдикализма, идеи которого будто бы застуживают серьезного рассмотрения. Тенденциозность, характерная для советской историографии социализма, может быть, и явилась одной из причин глубокого кризиса социалистической мысли, наблюдаемого в настоящее время в России. Свою задачу автор данной статьи видит в том, чтобы извлечь из незаслуженного забвения имя и труды серьезного французского мыслителя и моралиста начала XX в.

Биографию Сореля можно втиснуть в одну-две страницы: она не богата внешними событиями, вся ее интеллектуальная и эмоциональная наполненность отражена в его книгах. Он не был политиком, не стремился к общественной деятельности; это литератор, бескорыстный исследователь человеческой истории, не искавший и не желавший ни выгод, ни влияния, ни славы. Его жизнь не отделима от его книг.

Сорель родился в 1847 г. в Шербурге в обеспеченной буржуазной семье, его двоюродным братом был историк А. Сорель. Он закончил колледж в Шербурге, затем получил политехническое образование в Париже и, став инженером, проработал 25 лет в дорожном ведомстве. Все эти годы он провел в провинции, получив за службу крест Почетного Легиона, а в 1892 г., не дослужив до пенсии,

Сорель Ж. Размышления о насилии. М., 1907; его же. Социальные очерки современной экономии. Дегенерация капитализма и дегенерация социализма. М., 1908; его же. Введение в изучение современного хозяйства. М., 1908.

¹   Далин В. М. Стачки и кризис синдикализма в предвоенной Франции. М.— Л., 1935, с. 25.

103

в возрасте 45 лет вышел  в  отставку и занялся литературной деятельностью. Жил на ренту, представляя оригинальный тип «революционного рантье».

Сорель горячо любил свою жену Марию Давид. Когда они познакомились, она работала служанкой в отеле. Натура цельная, умная, волевая, она оказала на него большое нравственное и интеллектуальное влияние, вызвала у него интерес и симпатии к пролетариату; его наиболее известная книга «Размышления о насилии» посвящена ей. В конце французского издания книги имеются такие его слова о жене: «Счастлив человек, встретивший женщину преданную, энергичную и гордую его любовью, которая отдала бы ему свою молодость, помешала бы его душе довольствоваться малым, которая напоминала бы ему неустанно о его долге и даже раскрыла бы ему его гений» ².

После смерти жены в 1897 г. Сорель до конца дней сохранял верность ее памяти. Детей у них не было, он поселился тогда вместе со своими племянниками в предместье Парижа, в Булони-на-Сене, здесь и умер в 1922 г. в «горестной заброшенности». В последние годы жизни он большую часть времени проводил среди книг в комнате на втором этаже небольшого дома. Мирная жизнь исследователя прерывалась поездками в Париж, куда он отправлялся в библиотеку, навестить друзей или нанести визиты в редакции. Несколько старомодно одетый, солидной комплекции, этот «немного торжественный рантье» не выделялся на фоне полу буржуазной  парижской публики.  Но,  когда он входил в  редакцию журнала «Тетрадей пятнадцати» Ш. Пеги или анархистского «Нового человечества», наступали минуты его интеллектуального триумфа. Там собиралось человек 10—15 специально послушать Сореля. Когда он садился, остальные устраивались вокруг, и Сорель начинал говорить. А говорил он блестяще и долго на самые разные темы, речи его были всегда страстными; иногда он переходил в насмешки и брань  в  адрес  противников,  которых  этот мягкий,  приятный  и  вежливый буржуа не переставал атаковать. Французский синдикалист Ж. Валуа в воспоминаниях передал впечатление от таких бесед Сореля: «Когда Сорель входил, присутствующие испытывали содрогание интеллекта и все замолкали. Не его пятьдесят лет вызывали наше уважение, а его слова. Сорель, с большой головой виноградаря, с ясным лбом, глазами, полными