Женевская школа генетической психологии. Клинический метод в психологическом консультировании детей. Клинический метод в изучении мозговых и психических аффектов

Конта, лежат отрицательные аффективные переживания человека. Л.С. Славина определяет отрицательные аффективные переживания как «такие переживания, в основе которых лежит неудовлетворенность каких-либо жизненно важных для человека потребностей или конфликт между ними»[2]. Как правило, аффективные переживания устраняются у ЛНР только после того, как меняется ситуация, провоцирующая эти переживания. Но бывает так, что изменить ситуацию невозможно в силу каких-то объективных причин. Тогда психогенетик должен суметь изменить смысл ситуации для человека и тем самым изменить его переживания. Изменить смысл возможно в том случае, если исследователь покажет человеку ситуацию не с привычной для него точки зрения, а совершенно с другой, новой позиции. Причем эта новая позиция, которую исследователь предлагает занять человеку, должна быть привлекательной для исследуемого и соответствовать его притязаниям. Так, изменить смысл ситуации для субъекта можно, изменив значимость ситуации для него. Для этого значение ситуации видоизменяется таким образом, что оно выводится за пределы жизненно значимой потребности человека. Изменение значения закрепляется каким-нибудь знаком, например, словесной формулировкой. В этом случае человек, попадая в ситуацию, которая раньше вызывала аффективное поведение, произносит в уме фразу-знак, которая помогает ему овладеть собственным поведением в нужном направлении. Таким образом, мы имеем здесь дело с инструментальным управлением, или опосредствованным поведением, когда поведение человека определяется не непосредственным стимулом (ситуацией), а психогенетическим орудием (знаком). Л.С. Выготский, проводя разграничительную линию между низшей и высшей формами поведения, пишет, что для низшей формы поведения (непосредственного поведения) характерным является полная определяемость поведения стимуляцией. А для высшей формы поведения (опосредствованного поведения) характерна автостимуляция, «создание и употребление искусственных стимулов-средств и определение с их помощью собственного поведения. ...Эти искусственные стимулы-средства, вводимые человеком в психогенетическую ситуацию и выполняющие функцию автостимуляции, мы называем знаками, придавая этому термину более широкий и вместе с тем более точный смысл, чем в обычном словоупотреблении. Согласно нашему определению, всякий искусственно созданный человеком условный стимул, являющийся средством овладения поведением - чужим или собственным, - есть знак»[3]. Изменение смысла ситуации позволяет сгладить, а иногда и совсем устранить аффективные переживания, вызываемые данной ситуацией, и соответственно добиться изменения поведения человека. Найти новую точку видения событий психогенетик может с помощью рефлексии, то есть выхода из состояния поглощения жизнедеятельностью в некую внешнюю позицию, откуда данная ситуация предстает в совершенно ином виде. Такое понимание рефлексии было дано С.Л. Рубинштейном. Выход в рефлексивную позицию позволяет исследователю провести анализ существующего положения дел и понять, с какой стороны подать ситуацию человеку, чтобы он увидел ее в новом свете и она приобрела бы для него новый смысл. Рефлексия позволяет получить новое знание. Рефлексивный анализ ситуации и переживаний человека часто приводит психогенетика к неожиданным выводам. Сложность задачи, стоящей перед исследователем ЛНР, заключается в определении аффективных переживаний. И здесь очень важную роль играет метод исследования. Многолетняя практика привела меня к выводу, что для этой цели хорошо подходит клинический метод. Название «клинический» было дано автором в связи со сходством метода с процедурой исследования, применяемой психиатрами,1) то есть акцент делался на качественный аспект и анализ отдельных случаев. Но при этом наиважнейшей частью метода стал своеобразный констатирующий качественный эксперимент,2) хотя некоторые исследования были выполнены исключительно методом объективного наблюдения без какого-либо экспериментального вмешательства. Своеобразие эксперимента заключалось в том, что эта процедура была абсолютно нестандартизирована (даже в тех случаях, когда изучалось восприятие, то есть в случае психофизического эксперимента). Как в любом эксперименте, в экспериментах Пиаже проверялась какая-то гипотеза. Но поскольку его испытуемыми были дети, а каждый человек представляет собой индивидуальный случай развития, то гипотеза, проверявшаяся в эксперименте строилась для каждого ребенка отдельно во время тщательного и продолжительного наблюдения его спонтанного поведения. Гипотеза, на основе которой создавались задачи, предлагавшиеся человеку в эксперименте, строилась на основе предчувствий и интуиции экспериментатора, возникающих в ходе предварительного наблюдения. Теперь понятно, почему в рамках даже одной возрастной группы не всем детям давалась одна и та же задача, а способ предъявления одной и той же задачи был разным для разных детей. После первичной реакции человека на задачу экспериментатор должен был сделать свой ход, то есть каким-то образом отреагировать, после следующей реакции испытуемого опять следовал ход экспериментатора и т.д. Таким образом, каждая реакция человека как-то определяла следующий