Сущность и типология игрового моделирования

сумма факторов придания неслучайности первичным поискам, фиксации основного смысла, касающегося затруднения, и прочее сводится к трем группам: самоопределения и психотехнического управления, группо-технического управления и мыслетехнического управления.

Основное внимание всей игротехники направляется на совмещение демонстрационных действий, их рефлексии и критериального обеспечения рефлексии (см. сх. 45).

Схема 45

Внешне наиболее эффектным предстает мыслетехнический слой, когда субъективное, индивидуализированное смыслообразование игроков дополняется построением схем изобразительного типа – схематических изображений (СИ), опираясь на которые игрок, его оппоненты, игротехник и др. превращают полемику в направленные взаимодействия, легко контролируемые, управляемые, совершенствуемые, вовлекающие все ресурсы языка, логики, коллективности действия. Появляется практика мыследействия, переносимая на рефлексивные полемики с вовлечением средств языка теории деятельности. Тем самым в мышлении игрока легко моделируются основные типы мыслительных процедур – высказывания, понимания, критики, постановки и решения задач и проблем. Поскольку коммуникация обслуживает постановку и решение задач и проблем, то ведущими формами организованного мыследействия в игре становятся “задачная” и “проблемная”.

Вся игра предстает как движение всех персонажей, их воплощающих игрогрупп и игроков в линии моделирования затруднения, совмещения разногрупповых затруднений в интегральное затруднение, оформление затруднения по его содержанию до уровня проблемы, совмещение проблем в интегральную (включая – системно-организованную) проблему, нахождение путей депроблематизации для персонажей, для отдельных групп и всей игры в целом, демонстрирование действия в соответствии в депроблематизацией (сведением к задаче) в ином “направлении”.

Вместе с общей схемой процессов в игре подобный характер приобретает и “траектория” самоопределений, взаимодействий, согласований, смен типов работ и т.п. Однако ведущим слоем остается мыслекоммуникация и его “чисто мыслительное” выражение с помощью индивидуальных, групповых, междуигровых, режиссерско-сценических и идеологических досок, построенных на них СИ.

На доске каждого участника игры, каждой группы, руководителя и игротехников моделируются разнотипные содержания (см. сх. 46).

Схема 46

Одни из них реализуют функцию содержания, источников ответов на те вопросы, которые возникают в действенной, рефлексивной, организационной коммуникации. Задачные вопросы предполагают, что исходные условия имеют все то, что позволяет ответить на вопрос (см. сх. 47).

Схема 47

Для понимания вопроса требуется выйти из “конкретной” части доски (1) к “абстрактной” (2), в которой фиксируется та или иная теоретическая (или более абстрактного уровня) схема (3), всегда имеющая форму, определенность, затем выявить в теоретической схеме звено, к которому и обращен вопрос (4). Содержание этого звена соответствует “неизвестному”, к которому ищется “искомое”. Поняв вопрос, игрок обращается к конкретному слою, “исходным условиям”, вычленяя в нем звено, конкретный аналог неизвестного – искомое (5). Естественно, что от уровня развитости схемотехники зависит технологичность процедур решения задач или ответа на заданные вопросы.

При переходе к проблематизации вводится вопрос, который требует изменения теоретической схемы – ее дополнения, уточнения или редукции (см. сх. 48).

Схема 48

Поводом выступает обнаружение значимого для раскрытия затруднения звена исходных условий, не имеющего теоретического раскрытия. После нахождения нового теоретического звена и проверки на совместимость с прежним оно становится тем, что может вызвать новый заданный вопрос, вся же ситуация сводится к задачной.

Иначе говоря, если вышеприведенные мыслетехнические соображения применить к содержанию обсуждения, а также к содержанию рефлексии обсуждения, взаимодействия и пр., то очевидно, что задача методолога и состоит в придании “естественной” мыслекоммуникации задачной или проблемной формы в рамках общей стратегии проведения игры. Рефлексия же мыслетехники, ее места в целостности процессов игроков, групп и игры в целом ускоряет осознание специфики, методологического воздействия на движение игры, правильное включение в игру, заимствование целей и ценностей методологической режиссуры, сценарирования, идеологического основания игродвижения.

Мыслетехника в форме решения задач и проблем с помощью средств схематизации предельно очевидна при создании “искусственных” моделей мыслительных процессов, каковыми являются, например, решение физических, химических, математических и других предметно-знаниевых задач. В деятельности эти модели воссоздаваемы за счет специальной организации коммуникации. При наличии представлений о пройденном пути и реальном прохождении пути человек либо имеет, либо порождает в частности при воздействии других людей потребность в дальнейшем движении. Для реального его осуществления требуется построить нормативное представление о следующем отрывке пути. Строится вопрос о том, каково содержание следующего отрывка пути, находится ответ (искомое для неизвестного), по содержанию которого строится последующее движение. Следовательно, при наличии потребности (индивидуальной или социально определяемой) в действии человек организует построение действия через организацию своего коммуникативного действия “для себя”. Культура задавания вопросов нормативного, а затем и в целом рефлексивно-нормативного типа лежит в основе самоорганизации игрока в меняющейся ситуации игры. Для этого он должен следить за тем, в какой ситуации он оказывается, какие нормативные рамки построены в группе, в игре в целом, в системе деятельности, куда включена игра и т.п., самоопределяться и этим стимулировать поиск теоретических аналогов