Оправдание человека – в его Я.
Человеческое Я – ядро личности, соль соли её, предмет гордости и благоговейного почитания.
Человеческое Я имеет свою судьбу. Оно рождается, живет (то в разладе, то в гармонии с личностью) и умирает (случается, раньше человека).
Изъедающее юную душу мучение «Что делать?» – первый крик новорожденного Я. «Что делать? Как жить?» – основной феноменологический признак Я. Я живет, пока человек не перестает думать, в чем смысл его жизни.
Проблема «Что делать?» не в том, чтобы к массе забот добавить новые, а в том, чтобы найти такое дело, в котором обретаемое Я может быть отдано обратно. И не просто отдано, а сознательно принесено в жертву во благо процветания рода человеческого.
Парадокс бытия Я состоит в том, что, только жертвуя собой, Я обретает и утверждает себя в мире. Иного пути существовать у него просто нет.
Идеальные образцы такого жертвования являют великие личности: мудрецы, святые, ученые, гении. Они, как маяки, указывают направления, по которым Я должно стремиться к вершинам добра, истины и красоты, к высотам самосовершенствования.
Мудрость, святость, ученость, гениальность – это не дары, данные одним и недоступные другим. Это, скорее, благодатный свет скорби и радования за судьбы человечества, разлитый по ноосфере и достигающий каждого человека. Надо только открыть душу навстречу этому благу.
Блаженство жертвы – вот в чем притягательная сила поиска смысла жизни. Я реальное (ищущее) зрит перед собой обворожительный образ Я идеального (искомого). И устремляется к нему. И вопрошает: «Что делать? Что делать, чтобы идеал стал здешним, повседневным, реальным?»
Однако сам этот порыв к возвышенному, к идеальному не реален ли, если мы тратим часы, дни, годы на общение с сокровенным? А реальный, повседневный мир не оказывается ли вдруг скопищем заблуждений, когда мы наделяем его ложными ориентирами и плывем по иллюзорным течениям?
Противоречие между Я реальным и Я идеальным является основным философским признаком Я. Философское бытие Я отличается от нефилософского тем, что поиск смысла жизни обретает в нем форму поиска истины, опосредуемого категориями.
Человек обретает свое Я, как правило, вне философии. Но Я обретает свою истину только в философии. Больше того, только то, где Я обретает свою истину, и есть философия.
Человеческая культура в целом – это хранилище знаков и символов многочисленных Я. Существовавшие, существующие и будущие Я объективируются в культуре, порождая в ней особый духовный пласт, именуемый мировой мудростью или Софией.
Отношения, возникающие между всяким единичным Я и Софией, по форме всегда суть отношения любви. По содержанию эти отношения представляют выраженное в понятиях философское решение противоречий между Я реальным и Я идеальным.
Слово истины есть категория. Категория – это некая ячная объективность. То, как категория существует в субъективности (самосознании) Я, есть её эйдос (вид), или понятие.
София, таким образом, светится, чувствуется, познается и мыслится через понятия и категории. Способность схватывать софийную истину в её понятийно-категориальной данности является особенностью философского сознания.
Вместе с тем эйдос категории – величина сугубо духовная, существующая в непосредственной, подчас иррациональной реальности Я. Атом духовно-философского сознания, произрастающий на субъективно-эйдосной стороне категорий, называется пиформией.
Если категория в логическом плане – это как бы категория
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.
