Проблемы историко-понятийных интерпретаций социальной работы, страница 8

В 1985 – 1995 гг. в России наблюдается спонтанное расширение паттернов клиентов. Процесс персонифицированной идентификации клиентов происходит не только через структуры государственной системы, но и опосредованно – через групповое, личностное видение, осознание, ощущение. Происходит расширение реципрокных связей, поскольку в обществе появились субъекты помощи, соответствующие ее объектам. Появляются группы понятий, отображающие наличие различных уровней связей, форм и видов поддержки со стороны не только государства, но и общественных групп, организаций и частных лиц. Все это, естественно, не может не фиксироваться в языковых структурах.

Условно можно сказать, что сегодня существуют три группы понятий и смыслов для номинации определенных субъектов поддержки.

Первая группа понятий характеризует понятийно-терминологические языковые структурализации государственных институтов.

Вторая связана с субъектами профессиональной помощи: социальными работниками, их паттернами деятельности и рефлексии. Она предстает в виде предметной научной области познания.

Третья группа понятий отражает негосударственных субъектов помощи, нашедших нишу поддержки и защиты для своих клиентов. Этому субъекту соответствует своя языковая парадигма. Конечно же, выделяются названные группы достаточно условно, так как происходят языковые флуктуации от одних форм и смысловых групп к другим, не только в их синхронических, но и диахронических состояниях.

Первая группа понятий группируется вокруг базовой дефиниции “социальная защита”, которая приходит на смену “социальному обеспечению”, хотя это понятие не снимается, а функционирует в составе данной группы. Разумеется, данный пласт понятий постоянно расширяется, но уже можно утверждать, что семантически он связан с дефиницией “помощь”. Для данного ряда характерны следующие словосочетания: гуманитарная помощь, материальная помощь, финансовая помощь, техническая помощь, экстремальная помощь, протезно-ортепедическая помощь и т.д.[54] Характерно, что появляются новые понятия, соответствующие новым типам реципрокных отношений, связанных с натуральной поддержкой от различных субъектов, находящихся вне геополитического пространства общности, а также поддержкой в ситуации природных, техногенных и прочих катастроф. Каждый вид номинаций имеет свое языковое расширение и системы языковых матриц.

Вторая группа понятий связана с тем, что в обществе появилась профессиональная деятельность, которая направлена на оказание помощи и защиты клиента при любых жизненных кризисах. Однако понятие “социальная работа” идентифицирует не только профессию, но и область познания. Поэтому языковые ряды будут иметь различное понятийное наполнение. В одном случае языковые структурализации связываются с реальной практикой, в другом – с областью смыслов, иррациональностью. Здесь показательны отечественные подходы к определению сущности понятия “социальная работа” в соотношении с понятием “социальная педагогика”. Представленная оппозиция демонстрирует те языковые модели, которые характерны для понятий “общественное призрение“ – “благотворительность“, и “социальное обеспечение” – “благотворительность”.

И, наконец, последняя группа смыслов связана с понятием “благотворительность”. В общество возвращаются понятия с новыми формами и образованиями, соответствующие современному реципрокному, фасилитарному поведению. Понятие “благотворительность” идентифицирует определенную форму помощи и поддержки. Примечательно, что данное понятие как бы заново переосмысляется через устойчивые языковые паттерны: благотворительные мероприятия, благотворительные акции, благотворительные организации[55]. Феномен благотворительности признается и государством; как форма реципрокного поведения она не только легализируется, но и оформляется законодательно в виде нового закона о благотворительности.

Таким образом, мы видим, что в процессе исторического изменения субъектов и объектов помощи, происходит расширение предметных номинаций реципрокного поведения. Понятия идентифицируют исторические паттерны помощи и поддержки. В своих понятийных сочетаниях и изменениях они формируют предметную область познания, которая сегодня связывается с понятием “социальная работа”, как в XIX в. связывалась с “общественным призрением” и “общественной благотворительностью”. Смена понятийных номинаций отражает иное состояние познавательной области, ее иной исторический этап, иные структурные смыслы. В этой связи уместно сказать о том, что нынешнее состояние языковых номинаций не является конечным, они будут изменяться под воздействием различных факторов: исторически-событийных, языковых, предметных, понятийных.

 Исходя из сказанного, и отталкиваясь от концепции Эдварда Сепира о том, что язык есть область для изучения тенденций социокультурного поведения, можно говорить о динамике предметного языка социальной работы, в котором отражены различные состояния социальных акторов, механизмов, институционализирующих поведенческую историческую практику социума в предметно-языковые структурализации. Логика развития предметного языка “социальной работы”, а мы говорим о лексическом эквиваленте, сформированном в ХХ веке, привносит характерные тенденции данного века, а современные языковые формы накладываются на предшествующие, существовавшие в другой понятийной номинации.

     Соотношение предметного языка “парадигмы милосердия” (XI-XIII век) с языковой парадигмой ХХ века “социальной работы” в отечественной практике показывает, что процесс институализации предметного языка связан с историческими формами поведения “человека нуждающегося”. От архетипических форм, когда происходит его институционализация: идентификация с поведенческими нормированными паттернами определенных групп, в которых осуществляется сохранение образа жизни (др-русс. семантическое значение слова “питание”), до де институционализации человека -нуждающегося которое выражается в праве “жить самостоятельно независимо с чувством собственного достоинства вне учреждений”. Поэтому проблемы институционализации предметного языка связаны с проблемами институционализации “человека нуждающегося” в социальной работе.