Русский византиец. Канон. Развитие. Парадокс, страница 2

Их явление было подготовлено двумя важными событиями: вторым византийским и южнославянским влияниями на Русь и духовным подьемом, связанным с освобождением Восточной Руси от ига и ее последующим возвышением как Московского царства. Последнее событие широко известно, а вот о первом следует поговорить подробнее.

Во 2-й половине XIV столетия Русь получила новый мощный импульс для своего культурного развития. Как и первый, о котором я упомянул выше, он исходил от Византии через Сербию и Болгарию. Собственно, первое культурное влияние Византии в X-XI веках привело к вживлению православной культуры в русскую почву. Второе - к ее окончательному преображению. Но и сама Византия в XIV столетии переживала культурное Возрождение - антитезу Западному Ренессансу. Восточное Возрождение явило развитие православной философии в виде учения Григория Паламы - иссихазма и высшие достижения иконописи в виде "палеологического стиля". Их-то и должна была впитать Восточная Русь. Ведь после освобождения от золотоордынского ига она наконец-то возобновляла прерванные связи с православным широким миром. Русичи устремляются на Афон и в Константинополь, где "набираются ума" в колониях, при монастырях: списывают и переводят книги. Таким образом и восстанавливалась русская образованность. Из греческой и южнославянской земель на Русь тоже шла волна изографов, ювелиров, зодчих. Ее вызывал натиск турок. Часть из них устремлялась в великие Новгород и Псков. Тамошние иконы этого времени и выполнены как раз в "палеологическом стиле"...

Интересно, что, освобождаясь на Руси от контроля византийской теократии, греческие мастера получали новое вдохновение. Они не только дали русским мастерам образцы, но показали пример творческой интерпретации канона.

Среди прибывших на Русь по приглашению был Феофан Грек. Этому гениальному "византийцу", или "гречину", суждено было сыграть решающую роль в пробуждении русского художественного гения.

Его творческая миссия началась в 1370-х годах в Новгороде, где он расписал церковь Спаса Преображения на Ильине улице (1378 г.). Дмитрий Донской переманил его в Москву. Здесь Феофан руководит росписями Благовещенского собора в Кремле (1405 г.). Его кистью написан ряд замечательных икон, среди которых предположительно знаменитая Богоматерь Донская (1380 г.), ставшая национальной святыней России.

Парадокс

И тут важно отметить парадокс. Общепринято причислять творчество Феофана Грека к явлениям русской культуры. Но на самом деле он был человеком исключительно византийской культуры и как мыслитель, и как художник. Более того, он стал византийским миссионером на Руси. Поэтому его произведения как бы принадлежали прошлому XIV веку, венчая его достижения. По характеру они были трагическими, так как выражали мироощущение заката Византийской империи. Были проникнуты апокалипсическими предчувствиями близкой гибели Священного православного царства (пало в 1453 г.). Полны пророчествами возмездия греческому миру, пафосом стоицизма.

Конечно, такая живопись была созвучна прошлой уходящей золотоордынской Руси. Но она абсолютно не соответствовала настроениям новым, мечтам о светлом будущем, о нарождающемся могуществе Московского царства. Поэтому, если в Новгороде творчество Феофана вызвало подражание, в Москве Феофан не смог создать своей школы. Победоносная Москва встретила его благосклонно, но утвердила кистью Андрея Рублева иной стиль живописи - "светло радостный", гармонический, лирико-этический.

Почему же тогда творчество Ф.Грека относят к явлениям русской культуры? Феофан дал русичам пример необыкновенного творческого дерзания. Творил непринужденно, свободно, не заглядывая в подлинники. Писал не в монашеском уединении, а на публике, как блестящий артист-импровизатор. Он собирал вокруг себя толпы поклонников, с восхищением взиравших на его скоропись. Одновременно с этим он занимал зрителей затейливыми рассказами о чудесах Константинополя. Так определялся в сознании русичей новый идеал художника-изографа, творца новых канонов.

Собственно говоря, Феофан был последним даром византийского гения русскому. На смену "русскому византийцу", экспрессивно-экзальтированному Греку, мрачноватому "Микеланджело русской живописи", пришел "Рафаэль" - Андрей Рублев, ученик Феофана, который испытал сильное влияние учителя в годы своей молодости, когда работал под его началом на росписи Благовещенского собора в Кремле. Как художник Рублев, несомненно, стоял на плечах Феофана, т.е. трудился без оглядки на старые образцы. Как и Грек, стремился внести в иконопись личную интонацию, "жизненный нерв". Но об Андрее Рублеве речь еще впереди...

Александр ИВАНОВ, кандидат исторических наук