Россия в современном мире и основные приоритеты ее военной политики, страница 7

Я нарисовал Вам довольно тревожную картину. Однако, если мы хотим видеть наше государство в 21 веке великой державой, мы должны трезво и четко понимать те проблемы, с которыми наша страна сталкивается. И необходимость осуществления очень серьезных реформ, чтобы вывести нашу страну из того состояния, в котором мы оказались после распада Советского Союза.

И должен сказать, что в последнее время появился ряд обнадеживающих признаков. Это связано с тем, что впервые у нас и у США, да и у других стран впервые за многие десятилетия появился общий враг. 11 сентября 2001 года продемонстрировало, что мы сталкиваемся с новой угрозой – угрозой международного терроризма. И здесь начался процесс, который собственно говоря, как свидетельствует история, всегда происходил.

Как себя ведут государства, когда у них появляется общий противник? Они начинают сотрудничать, партнерствовать и союзничать. И за прошедшие полтора года мы видим, какие серьезные изменения произошли в российско-американских отношениях.

Это изменения, которые позволили нам решить в какой-то степени одну из проблем, связанных с угрозой для нашей безопасности, которая существовала к югу от России. То, что когда-то называли «мягким подбрюшьем» Советского Союза. Россия не могла самостоятельно собственными средствами ликвидировать ту угрозу, которую создавал нам режим талибана и целый клубок исламистских террористических организаций, который базировался в Афганистане. Они создавали угрозу не только дестабилизации в Центральной Азии. Они имели прямое отношение к тем проблемам, с которыми мы столкнулись на Северном Кавказе и опасностью дальнейшего роста экстремизма и сепаратизма у нас в стране. Я думаю, что можно несомненно отнести к числу плюсов тот факт, что режим талибана и организация Бен-Ладена были, ну если не уничтожены, то существенно ослаблены. Причем в данном случае мы действовали руками американцев.

Но это не значит, что все хорошо и безоблачно в российско-американских отношениях. Здесь произошли серьезные подвижки. Я приводил пример сотрудничества в борьбе с международным терроризмом. Здесь нам в мае прошлого года удалось заключить новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Хотя первоначально администрация Буша была категорически против принятия на себя каких-то других обязательств. Нам удалось создать и новый Совет Россия-НАТО, который теоретически позволяет выйти нам на новое качество сотрудничества с нашими бывшими противниками.

Но я подчеркиваю все время слово возможности. Эти возможности пока далеко еще не реализованы. И мы можем столкнуться с очень серьезными проблемами, если наше сотрудничество с американцами и НАТО окажется временным, тактическим. И через некоторое время мы вновь вернемся в той или иной степени к такой модели отношений, где доминировать будут конфронтационные интересы, а не совпадающие.

С этой точки зрения, на мой взгляд, и надо подходить ко многим проблемам, с которыми мы сталкиваемся в военной сфере. К сожалению, в условиях, когда у нас не было продуманной стратегии экономических и политических реформ, у нас фактически была сорвана и военная реформа.

Если оглядываться на прошедшее десятилетие, то, на мой взгляд, можно говорить о неких, так сказать, хаотичных действиях, которые были связаны не с планами качественного улучшения наших Вооруженных Сил, а, в первую очередь, с количественными сокращениями, которые привели к очень серьезным диспропорциям. В результате возник колоссальнейший разрыв между экономическими возможностями нашего государства и той устарелой системой организации Вооруженных Сил, которая нам досталась от Советского Союза.

Я называл цифры по военному бюджету. Вот если брать наш сегодняшний военный бюджет, то по обменному курсу он равен порядка 10 млрд. долларов. У американцев – 400. Если брать по паритету (ну, исходя из того, что мы за нашу зарплату, в общем, действуем не хуже американцев: не только катаемся на метро, но вообще делаем свое дело), получается, что наши военные расходы по паритету покупательной способности примерно 50 млрд. долларов. А наша военная структура сегодня вполне сопоставима с американской. У нас официальная численность Вооруженных Сил 1 млн. 200 тыс. человек, у американцев – 1,4 (но это регулярные войска, не считая резерва). А разница в финансировании 400 млрд. и 50 млрд. Это означает, что нам при проведении военной реформы, надо очень четко выбрать приоритеты. В отличие от США, которые действуют по всем направлениям (и с точки зрения своих ресурсов сегодня могут себе это позволить), для нас чрезвычайно важно выбрать такие приоритеты военного строительства, которые помогут нам в будущем наиболее эффективно парировать те угрозы, с которыми наша страна может столкнуться в средне- и долгосрочной перспективе.