Новое слово в истории социологии, страница 2

С историей эмпирической социологии дело обстоит иначе. И хотя человечеству в лице различных государственных и фискальных служб всегда было присуще стремление учесть, подсчитать, определить свои финансовые ресурсы и другие возможности, оно практически всегда обходилось без того, что потом было названо человеческим фактором, воплощавшем в себе сознание и поведение людей. Иначе говоря, то, что говорилось (или могло быть отнесено) к жизни людей, было предпринято гораздо позже, когда государство и общество обозначили свою роль и свои претензии на более глубокое проникновение в сущность социально–экономических, политических и духовных процессов, происходящих в обществе.

В данных исследованиях привлекает сама постановка вопроса о том, как рожалась эмпирическая социология.  Так, например, Н.И. Лапин, сосредоточив внимание только на трех странах –  Франции, Англии и Германии, убедительно показал, как различные потоки эмпирической информации сливались в то, что потом увенчалось созданием эмпирической социологии. В Англии  это была «политическая арифметика», в Германии – государствоведение, во Франции – социальная статистика и социография. Здесь уместно заметить, используя выводы Л.А.Беляевой, что в этом направлении двигалась и научная мысль России в ХVIII –ХIХ вв., опираясь на статистическую информацию о состоянии различных, в основном, социально–экономических процессов.  Эти потоки, разрабатывая различные аспекты социальной жизни страны, отвечая как на потребности государства, так и удовлетворяя интерес ученых в познании общества, подготовили почву для создания научных основ эмпирической социологии. Кстати, уместно заметить, что к становлению этой сферы социологического знания приложили  усилия представители и других научных дисциплин, которые не считали себя социологами (правоведы, статистики, историки, психологи), но объективно способствовали становлению новой отрасли научного знания. И даже те, кто приходил в социологию из других профессий. (Например, Фридерик Ле Пле был горным инженером, Альфред Кетле – математиком, М.И. Туган–Барановский – экономистом, Д.П. Журавский – военнослужащим, А.А. Богданов – врачом, словом,  представители многих других профессий, в сферу интересов которых попали социальные проблемы).

Становление новой отрасли знания связано (на мой взгляд, справедливо)  с принципиально новой ситуацией, когда стало недостаточно изучать просто человека – он предстал в историческом развитии как гражданин, как полноправный субъект происходящих общественных изменений.  Поэтому собственно возникновение эмпирической социологии (как и всей социологии), нужно относить именно к тому периоду в истории человечества, когда каждый человек становился (или мог становится) участником экономических, политических и других преобразований. В этом – великая заслуга буржуазных революций ХVII-ХVIII вв., когда каждый человек вне зависимости от социального положения, вероисповедания, материального положения мог претендовать на полноценное участие в общественной жизни. И хотя до полной реализации этой цели было еще далеко, история неумолимо действовала в этом направлении. А когда все люди (а не как ранее – дворянство, властвующие слои) представали как воплощение нарождающегося гражданского общества, тогда и потребовалась более точная, более полная и всесторонняя информация не просто о правящем классе, а обо всех живущих в обществе и государстве, об их заботах, потребностях и устремлениях. Именно эта объективная потребность и вызвала к жизни социальную конкретную информацию и соответственно породила сначала зачатки, а затем и саму эмпирическую социологию.