Западноевропейский интеграционный процесс в конце 60-70-х годах XX века, страница 9

3.2.3. Попытка осмысления европейской идентичности в интеграционном процессе, "новые рубежи" интеграции. Вы­ше уже отмечалось, что интеграционный процесс, вызванный ра­ботой идентификационных механизмов, продолжал их формировать и развивать. Национальные государства оказались в водово­роте общих изменений в мировой экономике, во внешней и внут­ренней политике. Общность модели рыночной экономики, трансформации "государства благосостояния", необходимость разрядки и т.п. заставляли консолидироваться, договариваться о новых интеграционных сферах, хотя понятие "новизна" можно и нужно употреблять как относительное. Разве являются новыми экономические и политические мероприятия, о которых говори­лось еще в 50 - конце 60-х годов? Применительно к экономиче­ской интеграции речь шла в первую очередь о последовательно.'; разработке/доработке намеченного "договорной логикой". С по­литической интеграцией все обстояло несколько сложнее. Пре­дыдущие проекты политической составляющей пережили период своего провала. Ни ЕОС, ни проект Политического сообщества так и не были осуществлены. Под политической составляющей интеграции следует понимать, прежде всего, общую оборону, Внешнюю политику и безопасность. США немало способствова­ли тому, чтобы и оборона, и внешняя политика, и безопасность .проводились в русле атлантического курса. С появлением и ут­верждением специфических интересов Западной Европы, а также с ослаблением национального государства, что отчетливо проде­монстрировал Ш. де Голль собственными неудачными попытка­ми реформировать Сообщества, политический аспект интеграции вновь обрел присущую ему роль. Интеграционная Шестерка, а позднее Девятка заговорили о реализации политической интегра­ции. Именно с размышлениями о политической интеграции в официальных документах появляется упоминание о "европейской идентичности".. Это принципиально важно, так как национальные государства определялись с делегируемыми полномочиями на наднациональный уровень в наиболее деликатной политическую сфере. Для этого в рамках интеграции, как показала практику было необходимо предпринять три шага: 1) договориться о по­нимании политической составляющей, 2) наметить механизм на­ционального, контроля, 3) разработать проект развития политиче­ской составляющей.

27 октября 1970 года министры иностранных дел государств-участников ЕС одобрили доклад, представленный экс­пертной группой под руководством Э. Давиньона, директора политического. департамента МИД Бельгии. В результате было соз­дано Европейское политическое сотрудничество (ЕПС), пред­ставлявшее собой механизм консультаций и обмена информацией на уровне министров иностранных дел не реже одного раза в пол­года. Подготовка встреч, возлагалась на "комитет Давиньона", состоявший из уполномоченных чиновников национальных МИД. 14 декабря 1973 года министры иностранных дел на сове­щании в Копенгагене в рамках ЕПС приняли Документ о евро­пейской идентичности. Детального определения идентичности в документе найти нельзя, так как официальные лица сразу огова­ривают, что оно будет "углубляться в свете прогресса в деле ев­ропейского объединения". Несомненно, важны те задачи, которые записаны в преамбуле, так как они свидетельствуют о том, что же включалось в рассматриваемое понятие: "...зафиксировать общее наследие, собственные интересы, особенные обязательства Де­вятки и состояние объединительного процесса в Сообществе; ус­тановить уже достигнутую степень сплочения по отношению к остальному миру и проявляющуюся... ответственность; учиты­вать динамический характер дела европейского объединения...". В: документе декларируется желание ЕС проводить общую внеш­нюю политику по отношению к остальному миру, хотя "развитие европейской идентичности будет ориентироваться на динамику европейского объединительного процесса...". По сути дела, дальнейшее сближение во внешней политике провозглашалось напрямую зависимым от успехов интеграции. Поскольку дого­ворной порядок ЕПС отсутствовал, то ни одна из стран не могла быть обязана проводить согласованную линию в национальной внешней политике.