Последний раз об “экзистенциальном существовании”, страница 6

5) Прежде чем давать директивы по поводу написания имен, все же неплохо немного осмотреться вокруг и уяснить, как это принято делать. Можно начать с элементарного (воспользуюсь пояснением автора “отзыва”): выпишите рядом два имени “Отто Фридрих Больнов” и “Жан-Поль Сарт”. Найдите четыре отличия. Правильно: помимо разных имен в последнем случае есть еще дефис. Поэтому надо писать Ж.-П. Сартр, как и Г.-Г. Гадамер, а не Г. Гадамер (что можно встретить здесь: Больнов, 1999, с. 199). Далее следует полистать какие-нибудь работы о Чарльзе Пирсе, Карле Поппере, Теодоре Адорно или Франце Брентано. К сведению С. Э. Никулина полное имя Пирса — Чарльз Сандерс Пирс, Поппера — Карл Раймунд Поппер, Адорно — Теодор Визенгрунд Адорно и т. п. Очень забавно, что С. Э. Никулин, сам того, видимо, не подозревая, пытается обязать все научное сообщество писать не Франц Брентано, а Франц Клеменс Гоноратус Герман Брентано. Есть, конечно, узус употребления таких имен, как Георг Вильгельм Фридрих Гегель, которое пишется сейчас без дефисов. Однако, если проявить некоторую любознательность и не лениться, то можно легко выяснить, как это получилось. А стало это общепринято потому, что сперва писали через дефис, а именно Г.-В.-Ф. Гегель (см. соответствующую статью В. Соловьева в Энциклопедическом словаре биографий Брокгауза и Эфрона). Есть, однако, один маленький нюанс, к вопросу о тех же соринках в чужом глазу. Дело в том, что читая на обложке работы имя ОТТО Ф. БОЛЬНОВ всякий читатель волен допустить, что речь идет или об Отто Фридрихе Больнове, или об Отто фон Больнове. В первом нас уверяет «Предисловие переводчика» (где титул «фон» ни разу не атрибутируется Больнову), во втором — статья ««Позитивный экзистенциализм» Отто Фридриха Больнова», помещенная в конце книги (ср.: «Почетный профессор Отто Фридрих фон Больнов …» (Больнов, 1999, с. 199)). Если Больнов был «фон», то почему С. Э. Никулин самочинно лишил его этого титула? А если он не был «фон», то почему А. С. Колесников и Ю. А. Сандулов самочинно произвели его в таковые? От тех, кто стремится давать рекомендации другим, можно было бы ожидать большей последовательности в этом вопросе.

6) О замечаниях касательно моего стиля и сдержанном недовольстве им. Прежде чем рекомендовать кому-то быть “пореспектабельнее” (а с образцом “респектабельности” можно познакомиться, видимо, в сопроводительной статье к переводу Больнова), стоило бы почитать какие-нибудь классические и в этом качестве образцовые философские рецензии. Могу порекомендовать хотя бы Владимира Соловьева. Философия не только строгая, но и в известной мере веселая наука. Иногда, конечно, читая очередной перевод, впору плакать, но приходится — даже применительно к “экзистенциальному существованию” — понимать. Жаль, что С. Э. Никулин ожидал, видимо, от читателя не понимания, а каких-то там “эпических” “коннотаций”. И все же не стоит превращать собственную неприязнь к иронии и самоиронии — этим родовым чертам философии — в директивное требование.