Если раньше мы имели огромное количество ядерных боеголовок, как у нас, так и у них, то сейчас мы это количество снизили до 15—16 тысяч, и дальше идет процесс снижения. Есть курс на ядерное разоружение — это тоже положительный момент в той деятельности, которую мы проводим вместе с американцами. Есть перспективы заключения договоренностей о дальнейшем сокращении. Есть наша инициатива: снизить эти уровни у каждой из стран до полутора тысяч и даже ниже. Есть заявление американцев, что они готовы сокращать свои стратегические наступательные вооружения. Даже существует бюджетный запрос Министерства обороны на 2002 год, где было заявлено, что Министерство обороны готово сократить на 1/3 тяжелые бомбардировщики, исключить из эксплуатации межконтинентальные баллистические ракеты МХ.
Да, все это существует. Но в любом случае угроза со стороны ядерного потенциала как нашего, так и американского существует для наших двух государств. В этом смысле ничего не изменилось. Боеготовность ядерных сил существует, может быть только она несколько снижена, чем было раньше, но все равно существует. Проблема, которую мы решили с американцами, — это проблема ненацеливания. Вы прекрасно понимаете, что это было в основном чисто политическое заявление. Это ненацеливание буквально через несколько минут можно превратить в нацеливание.
В любом случае угроза со стороны американского ядерного потенциала в отношении Российской Федерации и со стороны российского ядерного потенциала в отношении Америки осталась. И договор, который был подписан, не утратил своей актуальности. Угроза существует как для них, так и для нас. Поэтому неубедительны разговоры, что надо пересмотреть концепцию ядерного сдерживания, основанную на гарантированном уничтожении друг друга. Я думаю, она будет существовать, пока существуют ядерные потенциалы в большом количестве, которые позволяют уничтожить друг друга.
Теперь о проблеме, связанной с неясностью ситуации в отношении противоракетной обороны, которую собираются строить Соединенные Штаты Америки. За последнее время ситуация несколько изменилась. 10 июля этого года в Министерстве обороны США прошел брифинг, на котором обрисовывали концепцию, на наш взгляд, более или менее прагматичную и приемлемую для американцев.
Первый основной тезис, который прозвучал, — это использование различных средств, обеспечивающих перехват баллистических ракет на всех участках их траекторий полета: разгона, на среднем и конечном. Состав этих средств не будет ограничиваться, как задумывалось предыдущей администрацией, только стационарными наземными противоракетными комплексами, а будет включать элементы наземного, мобильного, морского, воздушного и космического базирования. Практически реализация этой системы глобальной противоракетной обороны в этом тезисе и звучит. Это создание противоракетной обороны, которая могла бы бороться на любых участках траекторий любыми ракетными средствами, как начиная ракетой меньше, так и кончая ракетой межконтинентальной дальности. Что касается их предложений о том, что эта система будет включать элементы земного, мобильного, морского, воздушного и космического базирования, — это идет вразрез с тем договором, который мы заключили с американцами в 1972 году. Вы, наверное, знаете статью 5 этого документа, которая запрещает разрабатывать, испытывать все мобильные средства противоракетной обороны.
На этом брифинге был озвучен и другой тезис: в интересах разработки перспективной противоракетной обороны создается новый испытательный комплекс. Впервые стало ясно, что будет создаваться единая система из нескольких новых испытательных полигонов, расположенных вдоль западного побережья страны — от Аляски до Ванденберга. Это форт Гриль, острова Шемья, Кадьяк. Это новая испытательная структура, которая, по американскому замыслу, должна устранить имеющиеся географические ограничения американской испытательной базы в области противоракетной обороны.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.