Революция в военных делах и стратегическая безопасность (Дискуссия в редакции журнала “Международная жизнь”), страница 11

Теперь по поводу наших наболевших проблем по ПРО и СНВ. Несмотря на разноголосицу и даже противоречия в заявлениях нынешних американских лидеров, можно делать вывод о том, что, поскольку деньги, по существу, если не выданы, то запланированы, процесс разработки, испытания с последующим развертыванием ПРО принимает необратимый характер. Любые наши шаги могут повлиять в определенной мере только на сроки и на тактику юридического оформления этого процесса. Неопределенность в архитектуре стратегической ПРО существует только в последовательности того, какие эшелоны они будут развертывать: серединный, перехват на восходящем участке траектории или на конечном участке траектории. Здесь нет больших загадок, потому что мы знаем технологическое состояние и этапы испытаний этих вооружений. Есть, например, практически испытанная система, которая обладает значительным стратегическим потенциалом. Для того чтобы этот потенциал можно было использовать, необходимо просто провести испытания по оперативно-тактическим и стратегическим ракетам. Никаких проблем нет. Это первое.

Второе. То, что стратегическое наземное ПРО с ракетами-перехватчиками находится не в лучшей стадии, это известно. Я думаю, что последнее испытание было сделано специально для Генуи и специально для поддержки линии на выделение средств. Я хорошо знаю головную фирму, знаю, что там много людей, теснейшим образом связанных с политикой. То, что они могут до предела упростить условия испытания и сделать это испытание успешным, — я практически уверен в этом. Они так и делают.

В начальном состоянии находится система перехвата на активных участках траектории. Здесь много проблем, информационных прежде всего. Это, скорее всего, морские средства, авиационные средства.

Я думаю, что американцы будут на самых последних этапах говорить о космической ПРО, о завершении отработки и проведении натурных испытаний с перехватчиками “Бриллиант пеблс” (“Бриллиан-товые камешки”). Это слишком много будет сразу и даже для них тяжело экономически. Но вот что они обязаны будут делать — это создавать информационные системы, прежде всего низковысотную и высокоорбитальную. Это то, что находится за пределами Договора по ПРО.

Для того чтобы не была разрушена вся система стратегической стабильности в сфере военной безопасности, нужно не просто вести диалог. Что такое диалог? Можно твердить все время: никаких поправок, никаких изменений в Договоре по ПРО — это диалог тоже. Но диалог может быть и другим. Диалог, который заключается, возможно, в согласовании минимальных поправок к этому договору. Часть поправок, насколько я понимаю, может быть решена, например вопросы по размещению полигонов. Полигон на Аляске — то, что они собираются делать и на что они сейчас планируют средства. Что, здесь тоже надо стоять жестко, упереться? Тогда будет не диалог. Конструктивный диалог, я считаю, нужен прежде всего для того, чтобы ввести в определенные рамки в новом формате сокращение стратегических наступательных вооружений, потому что стратегический ядерный баланс для России является статусным фактором и от этого зависит наше особое положение в мире. Поэтому диалог должен быть конструктивным, ведущим к сохранению этого баланса.

Разумный баланс между целями внешней политики и возможностями их достижения

С.Кортунов. Уважаемые коллеги, я хотел бы сделать несколько комментариев. Во-первых, стратегическая стабильность, с моей точки зрения, — это феномен биполярного мира, который ушел в прошлое. Известно, что такие категории, как кризисная стабильность сначала были разработаны известной плеядой американских ученых еще в конце 50-х годов, потом перекочевали в оперативные планы Министерства обороны Соединенных Штатов, в частности благодаря усилиям Макнамары и других известных военных деятелей ХХ века. Совершенно правильно здесь говорилось, что в условиях уже многополярного мира, я бы даже сказал более точно — постбиполярного, ясно, что применительно к этому новому формирующемуся миру категория стратегической стабильности и весь аппарат, который ее сопровождал, не работают. Совершенно правильно здесь также говорилось и Владимиром Ираклиевичем, и Сергеем Михайловичем, и Михаилом Николаевичем о том, что понятие стратегической стабильности сейчас носит гораздо более широкий характер, включает новейшие и новые вызовы, которые также следует учитывать. Поэтому в этих условиях, например, заявление о том, что Договор по ПРО — это краеугольный камень стратегической стабильности, для моего уха звучит как некое заклинание, которое практически не отражает реального положения дел.